Лина Казакова: Рукавица

***

там, в тумане,
где кораблик и причал,
только раз, ты знаешь, мама, я кричал
и никто не рассказал мне, в чем вина
то, чем был я, наполняло времена
то, чем был я, только слабый ровный гул
в город мой, как с крыши в воздух, я шагнул
и камней, и дней хватило, и перил —
не заметил, как вдохнул я, стал я им
и на утренней, на нежной мостовой
танцевал он, ворковал он, стал он мной
тополя и всех дорог-то — до угла
мне дороже всех моих его была,
но до слов, что под туманом улеглись,
я не знал, что надо падать
столько
вниз

***

И она сказала: ну что ты там будешь один сидеть, приходи к нам.
Он оделся — рубашка, свитер, и даже шарф нашел в секции на антресолях —
Встал на цыпочки, уже готов был пойти за стулом,
Но дотянулся, только упало на голову несколько апельсиновых корочек.
Он помнил, что подарили, шарф был в пакете, прозрачном,
И на пакете почему-то размер XL.
Он сразу почти нашел — на ощупь, обрадовался жутко,
И рукавицы, главное — рукавицы, собачий холод…
Он вспомнил братьев,
Прогнал от себя эти мысли,
Вызвал такси.
В такси играла музыка, ужасная, но хорошая —
Не радио, и не блатная.
Только отъехали — и застряли, прямо во дворе,
Пришлось толкать.
Город был темный,
На остановке старушка с цветами, и кругом какие-то птицы,
Птицы, в такой мороз?
И когда они выехали уже на мост, он увидел его —
О трех головах, точно как и представлял себе там, в больнице —
Черный ворон на плече встрепенулся,
Позади черный пес ощетинился…
Он вышел, сказал таксисту езжай, достал свой меч,
И понимая, что бесполезно, все-таки размахнулся
И бросил в темноту рукавицу.

***

Простукивает следователь стены и пол на предмет пустоты.
Не знал, сынок, нашей тайны ты.
Следователь, конечно, к нам пришел неспроста —
За нарисованным очагом пустота.
У всех самолетов по два крыла.
Мама нам новые куртки из Ждановичей привезла.
Как отпустят — поплывем мы на корабле,
Корабли зашивают дыры в земле.

ПИОНЕРСКАЯ ПЕСНЯ

Положи — все что есть — на их столы, в их слова.
Отрекись — и от красоты, и от волшебства.
И если выбор, ну ты знаешь, между добром и злом —
Всегда будь с теми, которым не повезло.
Выживи —
Один,
Будь примером всем, образцом.
Выдержи
Самый сильный удар — снег в лицо.
От ветра схоронись в подъезде, в углу,
И вспоминай тетю Соню — лопату ее, метлу.
Есть на свете общих законов — примерно пять.
Один из них — что кому-то всю жизнь в четыре утра вставать.
Второй, что про их детей скажут — сын уборщицы, проводницы дочь.
Третий — ну ты знаешь, про некоторых, про бесконечную ночь.
Четвертый, что счастья нет, но есть работа и есть окно.
В нем дед мороз показывает свое кино.
Ты смотри, смотри деда мороза кино,
Там, за этим заледеневшим, есть другое окно.

***

мама, ну некрасиво — шапка сливается с небом,
не показывай мне, не надо, и волосы так торчат,
лучше бы не пуховую, лучше бы буратино,
а найди, где мы с папой ездили в Ленинград

в руке у нее лопатка, в руке — веревка от санок,
тут Генка совсем не вышел — обернулся назад,
от обуви две коробки, кожаных три альбома,
а это мы с Валей в Сухуми, а это в Москве — твой брат

карие, голубые — неважно еще в том мире,
бескровном, почти прозрачном
мире зенита-3
прямыми, как небо, глазами смотрят советские дети,
те, что потом ошиблись,
которые подвели

***

А это варежки, копейки — ломался край,
А это, деточка, чужие — не открывай.
Теленка режут за забором в детском саду,
Так это ваша Таня плачет у нас в саду?
Мы этого теленка знали — его убьют,
Мы в тихий час сюда бежали на пять минут.

Темнеет кровь в трамвае зимнем — они молчат.
Они так долго его били, а все молчат.
И вынесли на остановке —
Остался след.
Фонарь горел на остановке,
Светился снег.

***

содержание сознанья
тихо осень говорила
он не желтый, не зеленый —
чистый лист, как учит Локк
было слово, было слово
это слово было стимул
аффективный дивный комплекс
школа — двор — асфальт — мелок
тускло, не по расписанью
но доходят, доезжают
сдавленные и чужие — письма всем на букву К
слабо, жалко, неумело
побеждают, побеждают
синее и голубое обморочные облака