Давид Самойлов - Стихи

И поздней славы шепоток Немного льстив, слегка жесток, И, словно птичий коготок, Царапает, не раня. Осенней солнечной строкой Приходит зрелость и покой, Рассудка не туманя.

И платят позднею ценой: "Ах, у него и чуб ржаной! Ах, он и сам совсем иной, Чем мы предполагали!" Спасибо тем, кто нам мешал! И счастье тем, кто сам решал,Кому не помогали! Давид Самойлов. Всемирная библиотека поэзии. Ростов-на-Дону, "Феникс", 1999.

КОЛЫБЕЛЬНАЯ ВПОЛГОЛОСА Ну вот, сыночек, спать пора, Вокруг деревья потемнели. Черней вороньего пера Ночное оперенье ели. Закрой глаза. Вверху луна, Как рог на свадьбе кахетинца. Кричит, кричит ночная птица До помрачения ума.

Усни скорее. Тополя От ветра горько заскрипели. Черней вороньего пера Ночное оперенье ели. Все засыпает. Из-под век Взирают тусклые болотца. Закуривает и смеется Во тьме прохожий человек.

Березы, словно купола, Видны в потемках еле-еле. Черней вороньего пера Ночное оперенье ели. Давид Самойлов. Всемирная би 1000 блиотека поэзии. Ростов-на-Дону, "Феникс", 1999.

* * * Хочу, чтобы мои сыны и их друзья несли мой гроб в прекрасный праздник погребенья. Чтобы на их плечах сосновая ладья плыла неспешно, но без промедленья.

Я буду горд и счастлив в этот миг переселенья в землю, что слуха мне не ранит скорбный крик, что только небу внемлю.

Как жаль, что не услышу тех похвал, и музыки, и пенья! Ну что же Разве я существовал в свой день рожденья!

И все ж хочу, чтоб музыка лилась, ведь только дважды дух ликует: когда еще не существует нас, когда уже не существует.

И буду я лежать с улыбкой мертвеца и неподвластный всем недугам. И два беспамятства начала и конца меня обнимут музыкальным кругом. Давид Самойлов. Всемирная библиотека поэзии. Ростов-на-Дону, "Феникс", 1999.

* * * Кто двигал нашею рукой, Когда ложились на бумаге Полузабытые слова? Кто отнимал у нас покой, Когда от мыслей, как от браги, Закруживалась голова? Кто пробудил ручей в овраге, Сначала слышимый едва, И кто внушил ему отваги, Чтобы бежать и стать рекой?.. Давид Самойлов. Всемирная библиотека поэзии. Ростов-на-Дону, "Феникс", 1999.

* * * Вдруг странный стих во мне родится, Я не могу его поймать. Какие-то слова и лица. И время тает или длится. Нет! Невозможно научиться Себя и ближних понимать! Давид Самойлов. Всемирная библиотека поэзии. Ростов-на-Дону, "Феникс", 1999.

* * * Надо себя сжечь И превратиться в речь.

Сжечь себя дотла, Чтоб только речь жгла. Давид Самойлов. Всемирная библиотека поэзии. Ростов-на-Дону, "Феникс", 1999.

* * *

Д.К.

Кто устоял в сей жизни трудной, Тому трубы не страшен судной Звук безнадежный и нагой. Вся наша жизнь - самосожженье, Но сладко медленное тленье И страшен жертвенный огонь... Давид Самойлов. Всемирная библиотека поэзии. Ростов-на-Дону, "Феникс", 1999.

* * * Жаль мне тех, кто умирает дома, Счастье тем, кто умирает в поле, Припадая к ветру молодому Головой, закинутой от боли.

Подойдет на стон к нему сестрица, Поднесет родимому напиться. Даст водицы, а ему не пьется, А вода из фляжки мимо льется.

Он глядит, не говорит ни слова, В рот ему весенний лезет стебель, А вокруг него ни стен, ни крова, Только облака гуляют в небе.

И родные про него не знают, Что он в чистом поле умирает, Что смертельна рана пулевая. ...Долго ходит почта полевая. Давид Самойлов. Всемирная библиотека поэзии. Ростов-на-Дону, "Феникс", 1999.

ТРЕВОГА Долго пахнут порохом слова. А у сосен тоже есть стволы. Пни стоят, как чистые столы, А на них медовая смола.

Бабы бьют вальками над прудом Спящим снится орудийный гром. Как фугаска, ухает подвал, Эхом откликаясь на обвал.

К нам война вторгается в постель Звуками, очнувшимися вдруг, Ломотой простреленных костей, Немотою обожженных рук.

Долго будут в памяти слова Цвета орудийного ствола. Долго будут сосны над травой Окисью синеть пороховой.

И уже ничем не излечим Пропитавший нервы непокой. "Кто идет?" - спросонья мы кричим И наганы шарим под щекой. Давид Самойлов. Всемирная библиотека поэзии. Ростов-на-Дону, "Феникс", 1999.

ПОДМОСКОВЬЕ Если б у меня хватило глины, Я б слепил такие же равнины; Если бы мне туч и солнца дали, Я б такие же устроил дали. Все негромко, мягко, непоспешно, С глазомером суздальского толка Рассадил бы сосны и орешник И село поставил у проселка. Без п 1000 устых затей, без суесловья Все бы создал так, как в Подмосковье. Давид Самойлов. Всемирная библиотека поэзии. Ростов-на-Дону, "Феникс", 1999.

АПРЕЛЬ Словно красавица, неприбранная, заспанная, Закинув голову, забросив косы за спину, Глядит апрель на птичий перелет Глазами синими, как небо и как лед. Еще земля огромными глотками Пьет талый снег у мельничных запруд, Как ходоки с большими кадыками Холодный квас перед дорогой пьют. И вся земля - ходок перед дорогой Вдыхает запах далей и полей, Прощаяся с хозяйкой-недотрогой, Следящей за полетом журавлей. Давид Самойлов. Всемирная библиотека поэзии. Ростов-на-Дону, "Феникс", 1999.