О, посмотри, какие облака
Возведены вдоль нашего романа,
Как будто бы минувшие века
Дают нам знак, таинственный и странный.
И странное обилие цветов,
И странно, что кафе не закрывают.
И женщины в оранжевых пальто
Бесшумно, как кувшинки, проплывают.
О, посмотри хотя бы на себя
В минутном отражении витрины,
Где манекены редкие скорбят
И катятся волнистые машины,
Где тонкая колеблется рука
Среди незамечательных прохожих,
Где ты стоишь, похожа на зверька
И на смешного ангела похожа.
Прошу тебя, пожалуйста, спаси,
Не брось меня на каменную муку…
Но женщина, ведущая такси,
Находит дом с названием «Разлука».
И ты уходишь весело, легко —
Пустеет двор, пустеет мирозданье.
И ласковые днища облаков
Всю ночь стоят над миром в ожиданье.
О, посмотри, какие облака
Возведены вдоль нашего романа,
Как будто бы минувшие века
Дают нам знак, таинственный и странный.
1970
Пахнет луна сосной.
По тишине лесной
Катятся по тропе
Я и велосипед.
Медленно цепь кручу —
Еду, куда хочу.
Шины на колесе
Ширкают по росе.
То ли вдали лиман,
То ли вблизи туман,
То ли блестит костел,
То ли горит костер.
Кто же там, у костра?
Это ж моя сестра.
Нет уж, моя жена.
Нет, это просто весна.
Рядом сидит пацан,
Худенький сам с лица
И кандидат в мужья.
Боже, да это ж я!
Я на себя гляжу.
Нету чудес — твержу.
Нету чудес, а все ж
Я это, я — похож.
Дым от костра встает.
Парень обнял ее,
Пальцами у лица,
Вот и целуются.
Я не пошел к костру,
Я зашагал к утру,
Мимо огня в крови,
Мимо своей любви.
1970
Помни войну, пусть далёка она и туманна.
Годы идут, командиры уходят в запас.
Помни войну! Это, право же, вовсе не странно —
Помнить все то, что когда-то касалось всех нас.
Гром поездов. Гром лавин на осеннем Кавказе.
Падает снег. Ночью староста пьет самогон.
Тлеет костер. Партизаны остались без связи.
Унтер содрал серебро со старинных икон.
Помни войну! Стелет простынь нарком в кабинете.
Рота — ура! Коммунисты — идти впереди!
Помни войну! Это мы — ленинградские дети —
Прямо в глаза с фотографий жестоких глядим.
Тихо, браток. В печку брошены детские лыжи.
Русский народ роет в белой земле блиндажи.
Тихо, браток! Подпусти их немного поближе —
Нам-то не жить, но и этим подонкам не жить.
Помни войну, пусть далёка она и туманна.
Годы идут, командиры уходят в запас.
Помни войну! Это, право же, вовсе не странно —
Помнить все то, что когда-то касалось всех нас.
1970
В седом лесу под Юхновом лежат густые тени,
И ели, как свидетели безмолвные, стоят.
А в роте, в снег зарывшейся, Ванюша из Тюмени
Единственный оставшийся нераненый солдат.
А поле очень ровное за лесом начиналось,
Там немцы шли атакою и танки впереди.
Для них война короткая как будто бы кончалась,
Но кто-то бил из ельника, один, совсем один.
Он кончил школу сельскую, зачитывался Грином,
Вчера сидел за партою, сегодня — первый бой.
Единственный оставшийся с горячим карабином,
С короткой биографией, с великою судьбой.
Когда же вы в молчании склонитесь на колени
К солдату неизвестному, к бессмертному огню,
То вспомните, пожалуйста, Ванюшу из Тюмени,
Который пал за Родину под Юхновом в бою.
1970
Там, в маленьком кафе
На углу Шенхаузераллеи,
Где четыре старухи ежедневно
Обсуждают итоги
Первой и второй мировой войны…
Там, в маленьком кафе
На углу Шенхаузераллеи,
Где из окон видны еще руины,
Где безногий человек
С самого утра все глядит в стакан…
Там, в маленьком кафе
Посредине города Берлина,
На углу двадцатого столетья,
На опасном перекрестке
Двух противоборствующих систем…
Там, в маленьком кафе
Посреди задымленной Европы,
На груди у небольшой планеты,
Что вращается по скучной
Круговой орбите вокруг звезды…
Там, в маленьком кафе,
Ничего такого не случилось,
Просто мы по-русски говорили
И сказали старухи:
«Надо было раньше добить англичан».
Читать дальше