Владимир Высоцкий - Собрание сочинений в одном томе

И поток годов унес с границы
Стрелки — указатели пути, —
Очень просто в прошлом заблудиться —
И назад дороги не найти.

Иногда как-то вдруг вспоминается
Из войны пара фраз —
Например, что сапер ошибается
Только раз.

С налета не вини — повремени:
Есть у людей на всё свои причины —
Не скрыть, а позабыть хотят они, —
Ведь в толще лет еще лежат в тени
Забытые заржавленные мины.

В минном поле прошлого копаться —
Лучше без ошибок, — потому
Что на минном поле ошибаться
Просто абсолютно ни к чему.

Иногда как-то вдруг вспоминается
Из войны пара фраз —
Например, что сапер ошибается
Только раз.

Один толчок — и стрелки побегут, —
А нервы у людей не из каната, —
И будет взрыв, и перетрется жгут…
Но, может, мину вовремя найдут
И извлекут до взрыва детонатор!

Спит земля спокойно под цветами,
Но когда находят мины в ней —
Их берут умелыми руками
И взрывают дальше от людей.

Иногда как-то вдруг вспоминается
Из войны пара фраз —
Например, что сапер ошибается
Только раз.

Однажды я, накушавшись от пуза,
Дурной и красный, словно из парилки,
По кабакам в беспамятстве кружа,
Очнулся на коленях у француза, —
Я из его тарелки ел без вилки —
И тем француза резал без ножа.

Кричал я: «Друг! За что боролись?!» — Он
Не разделял со мной моих сомнений, —
Он был напуган, смят и потрясен
И пробовал согнать меня с коленей.

Не тут-то было! Я сидел надежно,
Обняв его за тоненькую шею,
Смяв оба его лацкана в руке, —
Шептал ему: «Ах, как неосторожно:
Тебе б зарыться, спрятаться в траншею —
А ты рискуешь в русском кабаке!»

Он тушевался, а его жена
Прошла легко сквозь все перипетии, —
Еще бы — с ними пил сам Сатана! —
Но добрый, ибо родом из России.

Француз страдал от недопониманья,
Взывал ко всем: к жене, к официантам, —
Жизнь для него пошла наоборот.
Цыгане висли, скрипками шаманя,
И вымогали мзду не по талантам, —
А я совал рагу французу в рот.

И я вопил: «Отец мой имярек —
Герой, а я тут с падалью якшаюсь!» —
И восемьдесят девять человек
Кивали в такт, со мною соглашаясь.

Калигулу ли, Канта ли, Катулла,
Пикассо ли?! — кого еще, не знаю, —
Европа предлагает невпопад.
Меня куда бы пьянка ни метнула —
Я свой Санкт-Петербург не променяю
На вкупе всё, хоть он и — Ленинград.

В
мне одному немую
тишину
Я убежал до ужаса тверезый.
Навеки потеряв свою жену,
В углу сидел француз, роняя слезы.

Я ощутил намеренье благое —
Сварганить крылья из цыганской шали,
Крылатым стать и недоступным стать, —
Мои друзья — пьянющие изгои —
Меня хватали за руки, мешали, —
Никто не знал, что я умел летать.

Через «пежо» я прыгнул на Fauborg
И приобрел повторное звучанье, —
На ноте до завыл Санкт-Петербург —
А это означало: до свиданья!

Мне б — по моим мечтам — в каменоломню:
Так много сил, что всё перетаскаю, —
Таскал в России — грыжа подтвердит.
Да знали б вы, что я совсем не помню,
Кого я бью по пьянке и ласкаю,
И что плевать хотел на interdite.

Да, я рисую, трачусь и кучу,
Я даже чуть избыл привычку лени,
…Я потому французский не учу —
Чтоб мне они не сели на колени.

Пародии делает он под тебя,
О будущем бредя, о прошлом скорбя,
Журит по-хорошему, вроде любя,
С улыбкой поет непременно,
А кажется, будто поет под себя —
И делает одновременно.

Про росы, про плесы, про медкупоросы,
Там — осыпи, осы, мороз и торосы,
И сосны, и SOSы, и соски, и косы,
Усы, эскимосы и злостные боссы.

А в Подольске — раздолье:
Ив Монтан он — и только!
Есть ведь и горькая доля,
А есть горькая долька.

Тогда его зритель подольский
Возлюбит зимою и летом,
А вот полуостров наш Кольский
Весьма потеряет на этом.

Настолько он весь романтичный,
Что нечего и пародировать,
Но он мне в душе симпатичен,
[Я б смог] его перефразировать.

Нет свободной минуты, и, кстати,
Спать не может <���он> не от кошмаров,
Потому что он <���все> время тратит
На подсчеты моих гонораров.