Генрих Гейне - Стихотворения. Поэмы. Проза

Беда с военным народом, —
Устроили нам кутерьму!
Ты даже свое сердечко
Сдала на постой кой-кому.

Я и сам в былые годы
Перенес любви невзгоды,
Я и сам сгорал не раз;
Но дрова все дорожают —
Искры страсти угасают…
Ма foi! [2] Клянусь! (франц.) — и в добрый час.

Поняла?.. Отри же слезы;
Прогони смешные грезы
Вместе с глупою тоской;
Будь похожа на живую
И забудь любовь былую —
Ма foi! — хоть бы со мной.

Понимал я вас превратно,
Был для вас непостижим,
А теперь уж все понятно, —
Оба в мусоре лежим.

Кричат, негодуя, кастраты,
Что я не так пою.
Находят они грубоватой
И низменной песню мою.

Но вот они сами запели
На свой высокий лад,
Рассыпали чистые трели
Тончайших стеклянных рулад.

И, слушая вздохи печали,
Стенанья любовной тоски,
Девицы и дамы рыдали,
К щекам прижимая платки.

На бульварах Саламанки {16} 16 Стр. 109. На бульварах Саламанки. — Под Саламанкой здесь подразумевается Геттинген.
Воздух свежий, благовонный.
Там весной во мгле вечерней
Я гуляю с милой донной.

Стройный стан обвив рукою
И впивая нежный лепет,
Пальцем чувствую блаженным
Гордой груди томный трепет.

Но шумят в испуге липы,
И ручей внизу бормочет,
Словно чем-то злым и грустным
Отравить мне сердце хочет.

«Ах, синьора, чует сердце,
Исключен я буду скоро. {17} 17 Исключен я буду скоро — В 1821 г. Гейне действительно был исключен из Геттингенского университета за участие в дуэли.
По бульварам Саламанки
Не гулять уж нам, синьора».

Вот сосед мой дон Энрикес {18} 18 Вот сосед мой, Дон Энрикес… — Имеется в виду, по всей вероятности, товарищ Гейне по Геттингенскому университету, историк Вильгельм Хавеманн. ,
Саламанских дам губитель.
Только стенка отделяет
От меня его обитель.

Днем гуляет он, красоток
Обжигая гордым взглядом.
Вьется ус, бряцают шпоры,
И бегут собаки рядом.

Но в прохладный час вечерний
Он сидит, мечтая, дома,
И в руках его — гитара,
И в груди его — истома.

И как хватит он по струнам,
Как задаст им, бедным, жару!
Чтоб тебе холеру в брюхо
За твой голос и гитару!

Смерть — это ночь, прохладный сон,
А жизнь — тяжелый, душный день.
Но смерилось, дрема клонит,
Я долгим днем утомлен.

Я сплю — и липа шумит в вышине,
На липе соловей поет,
И песня исходит любовью, —
Я слушаю даже во сне.

В сад, ночной прохлады полный,
Дочь алькальда молча сходит.
В замке шум веселый пира,
Слышен трубный гул из окон.

«Как наскучили мне танцы,
Лести приторной восторги,
Эти рыцари, что Клару
Пышно сравнивают с солнцем!

Все померкло, чуть предстал он
В лунном свете предо мною —
Тот, чьей лютне я внимала
В полночь темную с балкона.

Как стоял он, горд и строен.
Как смотрел блестящим взором,
Благородно бледен ликом,
Светел, как святой Георгий!»

Так мечтала донна Клара,
Опустив глаза безмолвно.
Вдруг очнулась — перед нею
Тот прекрасный незнакомец.

Сладко ей бродить с любимым,
Сладко слушать пылкий шепот!
Ласков ветер шаловливый,
Точно в сказке, рдеют розы.

Точно в сказке, рдеют розы,
Дышат пламенем любовным.
«Что с тобой, моя подруга?
Как твои пылают щеки!»

«Комары кусают, милый!
Ночью нет от них покоя,
Комаров я ненавижу,
Как евреев длинноносых».