Александр Пушкин - Полное собрание стихотворений в одном томе

Я стал доступен утешенью;
За что на бога мне роптать,
Когда хоть одному творенью
Я мог свободу даровать!

Брат милый, отроком расстался ты со мной —
В разлуке протекли медлительные годы;
[Теперь ты юноша] – и полною душой
Цветешь для радостей, для света, для свободы.
Какое поприще открыто пред тобой,
Как много для тебя восторгов, наслаждений
И сладостных забот, и милых заблуждений!
Как часто новый жар твою волнует кровь!
Ты сердце пробуешь, в надежде торопливой,
[Зовешь, вверя<���ясь> <���им> ,] и дружбу и любовь.

"Куда вы? за город конечно,
Зефиром утренним дышать
И с вашей Музою мечтать
Уединенно [и] беспечно?"
– Нет, я сбираюсь на базар,
Люблю базарное волненье,
Скуфьи жидов, усы болгар
И спор и крик, и торга жар,
Нарядов пестрое стесненье.
Люблю толпу, лохмотья, шум —
И жадной черни [лай ] свободный.
"Так – наблюдаете – ваш ум
И здесь вникает в дух народный.
Сопровождать вас рад бы я,
Чтоб слышать ваши замечанья;
Но службы долг зовет меня,
Простите, [нам] не до гулянья".
– Куда ж? —
"В острог – сегодня мы
Выпровождаем из тюрьмы
[За молдаванскую границу].
[Кирджали]".

"Внемли, о Гелиос, серебряным луком звенящий,
Внемли, боже кларосской, молению старца, погибнет
Ныне, ежели ты не предыдишь слепому вожатым".
Рек и сел на камне слепец утомленный. – Но следом
Три пастуха за ним, дети страны той пустынной,
Скоро сбежались на лай собак, их стада стерегущих.
Ярость уняв их, они защитили бессилие старца;
Издали внемля ему, приближались и думали: "Кто же
Сей белоглавый старик, одинокой, слепой – уж не бог ли?
Горд и высок: висит на поясе бедном простая
Лира, и голос его возмущает волны и небо."
Вот шаги он услышал, ухо клонит, смутясь, уж
Руки простер для моленья странник несчастный. "Не бойся,
Ежели только не скрыт в земном и дряхлеющем теле
Бог, покровитель Греции – столь величавая прелесть
Старость твою украшает, – вещали они незнакомцу; —
Если ж ты смертный – то знай, что волны тебя [принесли]
К людям [дружелюбным]".

Ни блеск ума, ни стройность платья
Не могут вас обворожить;
Одни двоюродные братья
Узнали тайну вас пленить!
Лишили вы меня покоя,
Но вы не любите меня.
Одна моя надежда – Зоя:
Женюсь, и буду вам родня.

Хранитель милых чувств и прошлых наслаждений,
О ты, певцу дубрав давно знакомый Гений,
Воспоминание, рисуй передо мной
Волшебные места, где я живу душой,
Леса, где [я] любил, где [чувство] развивалось,
Где с первой юностью младенчество сливалось
И где, взлелеянный природой и мечтой,
Я знал поэзию, веселость и покой…

Другой пускай поет [героев] и войну,
Я скромно возлюбил живую тишину
И, чуждый призраку блистательныя славы,
[Вам], Царского Села прекрасные дубравы,
Отныне посвятил безвестной Музы друг
И песни мирные и сладостный досуг.

Веди, веди меня под липовые сени,
Всегда любезные моей свободной лени,
На берег озера, на тихий скат холмов!..
Да вновь увижу я ковры густых лугов
И дряхлый пук дерев, и светлую долину,
И злачных берегов знакомую картину,
И в тихом [озере], средь блещущих зыбей,
Станицу гордую спокойных лебедей.

Сегодня я по утру дома
И жду тебя, любезный мой.
Приди ко мне на рюмку рома,
Приди – тряхнем мы стариной.
Наш друг Тардиф, любимец Кома,
Поварни полный генерал,
Достойный дружбы и похвал
Ханжи, поэта, балагура, —
Тардиф, который Коленкура
И откормил, и обокрал, —
Тардиф, полицией гонимый
За неуплатные долги, —
Тардиф, умом неистощимый
На entre-mets, [18] Горячие закуски. на пироги —

Ваш дед портной, ваш дядя повар,
А вы, вы модный господин —
Таков об вас народный говор,
И дива нет – не вы один.
Потомку предков благородных —
Увы, никто в моей родне
Не шьет мне даром фраков модных
И не варит обеда мне.

Кто, волны, вас остановил,
Кто оковал [ваш] бег могучий,
Кто в пруд безмолвный и дремучий
Поток мятежный обратил?
Чей жезл волшебный поразил
Во мне надежду, скорбь и радость
[И душу] [бурную]
[Дремотой] [лени] усыпил?
Взыграйте, ветры, взройте воды,
Разрушьте гибельный оплот —
Где ты, гроза – символ <���свободы>?
Промчись поверх невольных вод.