Николай Тарасов - И вновь о женщине пою

Оксана! Имя-то какое!?.

Как небо чисто-голубое…

Как чёрный бешеный поток,

Как с родника воды глоток!

Оксана! Имя-то, какое!?

Так не похоже на другое…

Несёт, как вешняя вода,

В долину сказок, в никуда!

Оксана! Имя-то какое!?

Мне не даёт оно покоя…

Оно волнует и манит,

И от него душа болит!

Оксана, милая Оксана!

Ты укротила хулигана…

Тобой навеки он пленён,

А, может, это только сон?

Я умираю, любовь умирает…

Кто этой боли на сердце не знает?

Кто эту боль позабыл навсегда,

Тот не любил, не любил никогда.

Я умираю, и сердце страдает,

Тот, кто любил – тот меня понимает.

Боль раскалённым железом во мне,

Сердце кричит, как набат в тишине.

Я умираю, и мозг мой пылает,

Разум меня, признаюсь, покидает,

Что-то опять застилает глаза,

То против воли скатилась слеза.

Я умираю, он мне изменяет,

Нашу любовь он на деньги меняет.

Руки хочу на себя наложить…

Но понимаю, что надо мне жить!

Случайно с тобой мы забрались в постель,

Не ведая, что натворили.

Бурлил в головах наших принятый хмель,

Предметы по комнате плыли.

Я был никакой, в смысле, – пьяный совсем,

А ты лишь немного трезвее.

Спросил – как зовут? – больше не было тем,

И слов не нашёл я нежнее.

Проснулся я утром, тебя уже нет,

Реальность была ещё зыбкой…

На стуле лежал твой забытый браслет,

Записка – считай всё ошибкой!

Зачем ты ушла, не сказав ничего,

Была ли нужда торопиться?

Ведь после той ночи… ну, после всего…

Я просто обязан жениться!

В твои волосы я окунусь,

Захлестнёт меня сладкой волной.

Растворится в волне этой грусть,

Унесёт мои беды с собой.

Запах чистых волос опьянит,

Одурманит, закружит меня.

И сердечко моё улетит

В никуда, где ни ночи, ни дня.

Ярко-красные одежды

На тебе свежи, легки.

Но летят к тебе напрасно

На огонь тот мотыльки.

Все закончат путь печально,

Крылья все здесь опалят.

Это видно изначально,

Но они летят, летят.

Я их, где-то, понимаю,

Пламя их к тебе влечёт.

Но тебе вот проставляю —

НЕЗАЧЁТ!

Ну, нельзя же, в самом деле,

Быть красивой чересчур.

Затупить так может стрелы

Сам Амур!

И нельзя же всех, кто любит,

Пропускать сквозь жернова.

Их же чувство к тебе губит,

Тут, ты, Алла, не права.

И не надо так кичиться

Богом данной красотой.

Надо, милая, делиться

С мотыльками теплотой…

Мы с тобой не целовались, всегда были при делах.

Вне работы не общались, жили в разных городах.

Никогда ты не давала мне надежды никакой.

Не имел и я желанья волочиться за тобой.

Потому и удивляюсь своим мыслям о тебе,

Мы чужими расставались, я уверен был в себе…

Что же, всё-таки, случилось? Почему я сам не свой?

Что в судьбе моей сместилось? Где сегодня разум

мой?

Почему из женщин многих мне сейчас лишь ты видна?

Ты, я знаю, правил строгих и, к тому же, не одна.

Где, когда я поскользнулся, что в тебе открылось вдруг?

Почему не замечаю я теперь твоих подруг?

Хорошо, что ты не знаешь, что мне стала дорогой,

И пока не замечаешь, что ты сделала со мной.

Хорошо, что ты не рядом, может, всё само продет,

Может, кто-то, ненароком, меня раньше подберёт?

Луна яичницей желтела,

Мерцали звёзды, как огни.

Ты целоваться не хотела,

Хотя и были мы одни.

Крутил тебя я так и этак,

К губам твоим тянулся смело.

Ты ж уходила от ответа

И целоваться не хотела.

Удвоив прежние старанья,

Переборщил я, может статься?

И весь горел уж от желанья…

Ты ж не хотела целоваться!?

Себя считал я светским львом,

Но вот терпел здесь пораженье.

Имел я женщин ночью, днём,

Но никогда – сопротивленья!

А здесь осечка без причин,

Ну, что с тобой, на самом деле?

Не знала ты ещё мужчин?

Ну, значит, просто не умели…

Расслабься, милая моя,

Тебе здесь некого бояться.

Здесь только мы, лишь ты и я…

Ты что, сдурела – сразу драться!

Луна по небу вниз ползла,

На редких тучах спотыкаясь,

И за собою день везла,

Над нами, явно, надсмехаясь.

Заря над морем заалела,

Но всё не шёл ко мне успех.

Ты целоваться не хотела —

В глазах твоих таился СМЕХ.