Николай Тарасов: Примите женщину как есть

Двое – в середине только и стоят.

Плети справа – слева тянут меня вниз,

Словно это гири, извините – плиз…

Если бы не лужа, доктор бы пришёл, —

Нужные лекарства сыновьям нашёл.

Вновь бы приподнялись столбики мои,

Позабыл и я бы боли все свои.

Доктор с молоточком всех бы подлатал,

Так, глядишь, и я бы с годик простоял.

Нет же, льёт без дела дождь как из ведра,

Видно, за мной – старым, смерть моя пришла?

Боже! Выстрел в спину! Огненная боль!

Ох, и крут же – Ливень! Пожалел бы, что ль?

* * *

Белой пеной на грязной воде

Ливень в лужах рисует узоры.

Кружева по асфальту везде

Привлекают к себе наши взоры.

Все картины его хороши,

И ему удались, без сомненья.

Задевает все струны души

Хаотичность и сила движенья.

Вязь узоров всё время течёт,

Изменяя свои очертанья,

Так искусно их ливень плетёт,

Что фантазии нет – для названья.

* * *

Юбку по ветру полощет

Разноцветным, пестрым флагом.

Стонет всё живое в роще,

Что растёт по-над оврагом.

Я стою спиною к ветру,

Тебя крепко обнимая.

Мы прошли три сотни метров…

Проползли их – умирая!

Нет уж сил у нас бороться:

Круговерть уже кругом.

До сторожки остается

Двести метров – не дойдём!?

Рухнул дуб могучий рядом:

Треск ствола, как первый гром.

Нам собраться только надо:

Двести метров – мы дойдём!

Развернувшись против ветра,

Наклонившись до земли,

Мы прошли ещё три метра,

А вернее, – проползли!

Веток стук и крик деревьев,

Грязь в лицо и пыль в глаза,

Смесь травы и птичьих перьев…

Уж скорее бы гроза!

Только ветер всё сильнее:

Уж сторожку не видать.

До крылечка, чуть правее…

Нюни мне не распускать!

Вот и дождь! А вот – сторожка!

Видишь, краешек трубы…

Ну ещё чуть-чуть, немножко…

Выбрось к черту ты грибы!!!

* * *

Жара в июле напрягает

Мужчин – особенно, подчас!

Но и она же раздевает

Для них всех женщин всякий раз…

И потому мужчины терпят

Жару – любую и – всегда!

А днями солнечными вертят

Как захотят: туда-сюда…

* * *

Как же яростно ветер ломал

Эту рощу берёз в чистом поле:

Словно злобу на ней вымещал

И пределы испытывал боли!

Как трещали под ветром стволы,

Как кричали они, умирая!

Но боролись и были смелы

Все деревья, растущие с края.

Ветер скручивал листья в спираль,

Обрывая десятками сразу,

Унося их зелёными в даль,

Но их плача не слышал ни разу!

Молодые берёзки клонил

Ветер к серой земле, как травинки,

Он ветвями о землю их бил,

Но не выжал из них и слезинки…

Только плакала роща давно,

Хотя ветер не видел те слёзы:

Их понять он не мог всё равно,

Ведь то плакали мамы-берёзы…

* * *

Земля усталая стонала,

Дождя просила у небес:

Жара – живое всё сжигала,

Горел который месяц – лес!

Горели люди и деревни,

Горели рощи и сады…

И вспомнив вдруг обычай древний,

Просили люди все – воды!

От смога серого седая,

Земля молила лишь о том,

Чтобы от края и до края

Пролился дождь, пролаял гром.

Но Бог был глух к её стенаньям,

Поля сжигая за грехи

И обрекая на страданья

Всех, кто зависел от сохи.

Уж больно люди провинились,

Природу мучая подчас…

Они бы сильно удивились —

Скажи им кто о том сейчас.

Уже обыденностью стало —

Менять, как хочешь, русла рек,

Сушить болота… не хватало,

Чтоб Богом стал сам человек.

Уже давно и повсеместно

От газа – корчилась Земля:

Автомобилям было тесно,

Заводы – горы жгли угля…

И Бог решил: настало время

Вновь человеку подсказать,

Что непосильно ему бремя —

Природой мудро управлять!

Жары добавил Бог… и газу

Через горящие поля…

Окутал смог всю Землю сразу,

И застонала вся Земля…