Елена Егорова - Угрешская лира. Выпуск 3

Покинул сердце жар желаний.
Отсеребрились гор верхи.
И в час дождливый утром ранним
Лишь вы со мной, мои стихи.
Опять бессонница, невольно
К кувшину тянется рука —
Вином раздумий, старой болью
Моя наполнится строка.

Праведный Боже, надежда Иисус,
Молюсь Тебе слёзно, усердно молюсь.
Я ничего не могу изменить,
Лишь верить могу и умею любить.
Рок надо мной, над моею страной,
Где вечно сражаешься Ты с Сатаной.
Слово моё как травинка в стогу.
Я научить никого не могу.
Люди устали от криков души.
Пьют ли, стреляют, считают гроши,
Плачут, ишачат, с трибуны галдят —
Демоны зла наши души едят.
Господи! Свет в наши души пролей,
Чтоб думали чище, творили светлей.
За Беларусь, и за Малую Русь,
И за Россию Тебе я молюсь.

Точно ножом, разделила граница —
Общая рана кровит и гноится.
Три богатырских души разделила
Чуждая русичам злобная сила.
Каждый посажен на хитрую цепь:
Злу ненавистна их общая крепь.
Братьев единой утробы до рвоты
Пичкали ложью лжепатриоты.
Псы отработали честно куски.
Те, что бросали им в пасть чужаки.
За Беларусь, и за Малую Русь,
И за Россию, Господь, я молюсь.
Отче! – взывают из славной дали
Все собиратели Божьей земли.
Русские князи в небесной стране
Бросили вызов на бой сатане.

Господи, я Тебе сердцем молюсь:
Сомкни воедино Великую Русь!
Тяжесть грехов нам сполна отпусти.
Отче! Помилуй детей и прости!

Усвоена жизни наука.
Дружны мы, как дети, с тобой.
Но где эта сладкая мука,
Что люди назвали – любовь?

Иссякли ревнивые страсти,
И трепет груди отлетел,
И сердце не рвётся на части
Соприкосновением тел.

А годы всё нижут и нижут
Дней бисер на тонкую нить.
А вечность всё ближе и ближе.
И этого не изменить.

Князь Владимир в Смоленске
гостил неспроста.
Он смолян окрестил
новой верой в Христа.
Окрестил не добром,
а мечом и огнём:
– Эй, дружина,
гони их к Днепру – окунём!
Византийский священник,
склонясь над рекой,
осенял непокорных
дрожащей рукой.
И сулил нам блаженство
в загробных садах,
если жизнь проживём
в подневольных трудах.
В Днепр безжалостно сброшен,
как бездельник и лгун,
с Воскресенской горы
наш великий Перун.
Деревянный гигант
от обид обомлел.
Где же гнев его – гром
и огонь его стрел?
Мы вдоль берега мчались
и выли, скорбя:
– Выплывай, боже, выдыбай!
Мы за тебя!
Разгоняли нас копьями,
мяли бока…
Но без идолов жить
мы не можем пока.
Не настала пора —
без князей, без оков.
Мы растём ещё,
малые дети веков.

Ноябрь вступил в свои права,
но ни теперь, ни впредь
не хочет умирать трава,
а хочет зеленеть.

Она ярка ещё пока,
как и мои зрачки.
Мы любим с нею облака
над зеркалом реки.

И я веду своих собак
по тропке травяной,
и ощущаю жизни смак
в обители земной.

О милосердный наш Господь,
мы все в Твоих руках.
Дай жизни нам ещё ломоть —
так сладок он пока!

Пока нам жизнь ещё мила,
дай на земле побыть,
Пока душа ещё светла
и есть кого любить.

Море холодом встретило осень.
У курортников вздыбились нервы.
Стылый ветер бил листьями оземь,
Как картёжник козырною червой.
Евпатория бархат сезона
Подарила заезжей певице.
И она, новым платьем фасоня,
Выступает в далёкой столице.
А в приморье пустынно и тихо
В ресторанах, в курзале, на пляже.
За билетом на поезд франтиха
Мчится ланью, а мне, прямо скажем,
Праздник сердцу и взору услада —
Одинокие волны седые,
Когда думать и спорить не надо
В сигаретном отчаянном дыме.
Когда Муза любви и печали
Неожиданно в гости заходит,
И душа, молода как в начале,
Запоёт соловьём на восходе.