Томиномори Масаёри (1670–1703), один из 47 ронинов.
Отправляясь в путь,
Не могу не вспоминать
Тех, кто прежде нас
Этим же путем пошел.
Думаю о них.
Окано Канэхидэ (1680–1703), один из 47 ронинов.
Этот аромат
От заснеженных полей —
Неужели слива?
Онодэра Хидэкадзу (1643–1703), один из 47 ронинов.
Ничто не удержит
Росу на листьях травы —
Ни листья слов,
Ни трава [24] В японском языке «слово» («котоба») состоит из частей «речь» и «лист». «Травяным письмом» называли скоропись. Роса, выпадающая поутру, — традиционный символ бренности человеческой жизни.
Скорописных знаков.
Хаями Мицутака (1659–1702), один из 47 ронинов.
Земля, вода, огонь,
Ветер и небеса [25] Буддийская «пятерица стихий», отличная от традиционной пятерицы «у-син»: дерево, огонь, вода, металл, земля.
—
Извечное обиталище,
Куда возвращаемся мы,
Покидая тело.
Хадзама Мицунобу (1635–1703), один из 47 ронинов.
Целительный сон
На изголовье из трав [26] Изголовье из трав — традиционный поэтический образ ночлега в пути. Буддийское мировоззрение представляет жизнь как странствие.
Вернет мои грезы
В далекий
Весенний рассвет.
Хадзама Мицуоки (1678–1703), один из 47 ронинов, сын Мицунобу.
Горной тропой ступая
К собственной смерти,
Как долго я ждал
Возможности разорвать
Низку яшмовых рос! [27] Роса — традиционный символ бренности земной жизни. «Разорвать низку» — расстаться с жизнью.
Накамура Ёсатоки , (1659–1703), один из 47 ронинов.
Аромат цветущих слив
Солнышко несет
В мой просторный кабинет…
Мурамацу Хитэнао (1640–1703), один из 47 ронинов.
То, что ты, потеряв,
Так хотел бы вернуть,
Что и жизни не пожалел бы —
От этого, как ни беги,
Не убежать, не сокрыться.
Мурамацу Таканао (1677–1703), один из 47 ронинов, сын Мурамацу Хитэнао.
Не отрекаюсь от рая.
Но если туда идти —
Так всем заодно.
С Буддой Амида вместе —
Нас сорок восемь! [28] Автор привязывает число «47+Будда Амида» к числу обетов, принесенных Буддой Амида с тем, чтобы всех спасти — их как раз 48.
Оотака Тадао (1672–1703), один из 47 ронинов, поэт, принадлежавший к школе Такараи Кикаку.
В смертный свой путь
Выйду из чайного домика,
Где пил аромат сливы.
Такэбаяси Такэсигэ (1672–1703), один из 47 ронинов.
Три десятка лет прошли точно как во сне.
«Бросить тело, долг исполнить» —
это тоже сон.
Упокоились в могиле матушка с отцом.
Справедливость, благодарность —
грезы, пустота [29] В этом стихотворении автор противопоставляет буддийский принцип «пустоты» и иллюзорности бытия конфуцианскому принципу «пожертвовать собой во имя справедливости» («бросить тело, долг исполнить»). Он совершает самоубийство не потому, что этого требует суд, а потому что для него нет разницы между жизнью и смертью.
.
Маэбара Манэфуса (1664–1703), один из 47 ронинов.
Весны ушедшей
Назад не вернуть,
Проходят годы и месяцы —
Что остается?
Одна седина.

Кандзаки Нориясу (1666–1703), один из 47 ронинов.
Глаз не хватает —
Столько рассыпано звезд
На Млечном Пути.
Каяно Цунэнари (1667–1703), один из 47 ронинов.
Даже если представить,
Что высохли все поля —
В небесном раю
Тысячи злаков
Разве не будут расти?
Ихара Сайкаку (1642–1693), японский писатель, мастер короткой новеллы укиё-дзоси («рассказов о зыбком мире»).
Любуется луной
Над зыбким миром в облаках
Двухлетняя сосна.
Токо (?—1795), буддийский наставник.
От смерти не уйти,
А все предсмертные стихи —
Лишь суетная чушь.
Мотоори Норинага (1730–1801), ученый, филолог, философ. Происходил из купеческой фамилии Одзу, не добился успеха в торговом деле и начал изучать медицину. Под влиянием ученого-конфуцианца Хори Кэйдзана перешел к филологии. Написал комментарии на летопись «Кодзики», «Повесть о принце Гэндзи», антологию стихов «Манъёсю». Много сделал для развития философской школы «кокугаку» («национального учения»).
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу