Сергей Городецкий: Избранные произведения. Том 1

Буй-Роман . Роман Мстиславич, князь Галицко-Волынского княжества в период его подъема. Вой — воины. Волшба — колдовство. Нестор — русский летописец XI — начала XII в.

Строитель Даниил . Даниил — Даниил Галицкий (1201–1264), старший сын Романа Мстиславича, князь Галицко-Волынского княжества, выдающийся политический и военный деятель. Вторым по Соломоне — то есть уступал по уму только Соломону, знаменитому библейскому мудрецу — так говорится о Данииле в Ипатьевской летописи. Волхвованье — колдовство. Авдий — упоминаемый в Ипатьевской летописи художник и скульптор, украсивший церковь Иоанна Златоуста в столице Галицко-Волынского княжества г. Холме. «Вежа… до небес…» — деревянная башня на каменном фундаменте высотой в 15 локтей, поставленная при Данииле в Холме; она господствовала над городом и, по словам летописца, «светилась на все стороны»; вокруг нее Даниилом был разбит огромный сад. Корону на себя наденьте… римский папа Иннокентий, — Здесь Городецкий соединил два разных исторических факта: папа Иннокентий III предлагал корону Роману Мстиславичу, который от нее отказался; папа же Иннокентий IV предложил корону Даниилу, и он ее принял, став королем.

Восьмая книга стихотворений Городецкого, вышедшая в Тифлисе в 1918 году, объединила стихи, написанные во время первой мировой войны на Кавказском фронте. Как корреспондент газеты «Русское слово» и сотрудник Союза земств и городов Городецкий отправился в Турецкую Армению и «там, видя нищету и разорение, собирая сирот на дорогах, где белели затоптанные в прах кости армянского народа, я начал освобождаться от империалистических иллюзий» («Мой путь»).

Сборник стихов «Ангел Армении» посвящен Ованесу Туманяну. На одном из экземпляров Городецкий сделал дарственную надпись: «Вам, светлый друг, я посвятил эту книгу не только потому, что я до корня сердца очарован Вашей личностью, но и потому, что Ваше имя — это идея, прекрасная идея армянского воскресения в дружбе с моей родиной».

Армения . В варианте, опубликованном в сборнике «Ангел Армении», есть позже снятая поэтом строфа:

С. Городецкий вспоминал, что это стихотворение он принес О. Туманяну 13 апреля 1916 г.

Арчак . Арчак — озеро в Западной Армении к северо-востоку от г. Вана. Сипан — вулкан в Западной Армении. В очерке «Разоренный рай» Городецкий писал: «А горы все понижаются, их очертания становятся все мягче и ленивее, опять краснеют сплошные поля маков. И вдруг ярко-синим треугольным лоскутом сверкает между горами Арчак — тихое озеро. Как мирно жили на его берегу, за оградами тополевых садов! Три тысячи было жителей. Земли было много. У кого турки отнимали земли, — тот шел на промысел к нам, в Баку. И вот все разрушено. Церковь осквернена. Семьдесят стариков и старух — все, что осталось. Зато растолстевшего воронья не счесть, костей не собрать, пепла не развеять. Всюду запустение. На полях согбенные фигуры беженцев, собирающих прошлогоднюю пшеницу» («Об Армении и армянской культуре». Ереван, 1974, с. 24).

Ван . Ван — город в Западной Армении, столица Урарту в IX–VI вв. до н. э. В 1915 г. Городецкий писал в статье «Город призраков»: «Ван — могила. Ван — беспредельное кладбище. Это город мертвых. Было больше ста тысяч жителей. Осталась только память о них — три-четыре тысячи беженцев. Были сады, дворцы, церкви, мечети, бани и десятки тысяч уютных, удобных, красивых по-своему домов, — остались от всего этого груды праха. Ванские дома — глинобитные, и, разрушаясь, они превращаются в землю» («Об Армении и армянской культуре», с. 32–33).

Сад . «За каждым домом был сад, — писал в статье «Город призраков» Городецкий, — взлелеянный своим хозяином. Алые там наливались яблоки. Сложная сеть каналов поила сады. И вот нет воды. Гибнут сады. Сгорают на жгучем солнце плодовые деревья» («Об Армении и армянской культуре», с. 33).

Ангел Армении . Масис — древнее название горы Арарат. Ахтамар — остров на озере Ван. Айастан — древнее название Армении. Надежда на возрождение попранной земли звучит и в публицистике Городецкого того времени. Он писал в очерке «Жизнь неукротимая»: «И вот тогда же, в этом крестном пути, я увидел, что, несмотря на все беды беженства, жизнь не прекращается, все идет своим чередом: дети родятся и растут, старики умирают, а девушки вставляют серьги в ноздри, чтобы дурной глаз не сглазил их красоты, и обмениваются кольцами со своими сужеными. По вечерам, на становьях, не раз я видел пляски, слышал пение и музыку. Слагался своеобразный быт в этой дорожной жизни, и ко всему привыкающий человек осваивался и с этими условиями, — словом, все побеждала, все преодолевала жизнь неукротимая. Из тех тяжелых дней вынес я светлую уверенность, что разоренный ванский рай восстановится скорее, чем можно этого ожидать, глядя на развалины: жизнь, ютящаяся в них, тому порукой» («Об Армении и армянской культуре», с. 48).