Array Литагент «Эксмо» - Россия – страна поэтов

Их года – в хворобах да нехватках…
Одиночеств горькие года.
Только жизнь не повернешь обратно.
В никуда ушли их поезда.

Я готов бы с ними поделиться,
Но на всех не хватит дележа.
И грустит еще одна страница.
И болит за сверстников душа.

В эту ночь ему опять не спится.
Он сидит, сутулясь, у стола.
Невеселый запах медуницы
Ночь неслышно в комнату внесла.

И плывет из сада робкий шорох,
Пропадая в шелесте страниц.
Близкие отзывчивые горы
Манят снова вспышками зарниц.

Любит он, увидев те зарницы,
На коне умчаться в темноту.
Добрым гостем к Машуку явиться,
Поклониться древнему Бешту.

Но сегодня он уйти не в силах.
Он грустит, не зная почему…
То ли сердце унеслось в Россию.
То ль она сама пришла к нему.

Вдруг пришла вот —
Зримо и незримо,
Как приходят грезы чередой.
Села рядом женщиной любимой,
Удивила редкой красотой.
И в глаза ей заглянув несмело,
Шепчет он, что уж который день
Все тоскует по березам белым,
По огням печальных деревень.

Что «с отрадой, многим не знакомой»,
Был бы рад, как в юности, опять
На избу, покрытую соломой,
Все богатства юга поменять.

«Говори…» – она в ночи просила
И совсем не ведала того,
Что была та песня о России
Лебединой песнею его.

Домик Лермонтова в Пятигорске.
Примечательный и неброский.
Окна узкие.
Низкий вход.
Сени.
Бурка – от непогод.
На скамейке —
Чубук старинный…
Все по-русски —
Гостеприимно:
В кухне —
Старенький самовар,
По преданию —
Чей-то дар.

К временам
Возвращаюсь
Давним —
Слышу
Шорох
Шагов по камню.

Груша юная на сносях…
Вновь папаху сорвал косяк.
Входит Лермонтов в кабинет.
Нет поручика.
Есть Поэт.

Он судьбу здесь свою не предал,
Завершая бессмертный круг…
Был готов и к боям, и к бедам.
Но не смог миновать Машук.

Как горько за Российскую державу!
Былой престиж страны взяв напрокат,
Она его высот не удержала.
Но в том народ ничуть не виноват.

Так и живем мы через пень-колоду
И тащимся в грядущее толпой,
Слабея и хирея год от году,
Смирившись с незавидною судьбой.

Но вечно продолжаться так не может.
Настанет время и прозреют все,
Когда поймут, что наша жизнь похожа
На скучный бег в железном колесе.

И если мы решимся вдруг когда-то
Все поменять или начать с нуля, —
Над нашей жизнью засияет дата,
И обновится древняя земля…

Может быть, я неласковый сын,
Что Отчизне
Признаний не множу.
Но слова – это шорох осин…
Мне молчание леса
Дороже.

Надпись на чужой могиле
Выбита словами медными:
«Не жалею, что меня убили.
А жалею, что предали…»

Возврати, судьба, мне
Прежний голос.

Ненависть вложи
В мои слова.
Наша жизнь
Жестоко раскололась
На ворье
И жертвы воровства.

Мятежный провидец,
Гусар и романтик…

Последняя ссылка.
Любимый Кавказ.

У жизни нет шанса.
У смерти – гарантий.
И молодость
Свой исчерпала запас.

А время ползло,
Как в походе пехота.
И вот уже день
До нажатья курка.

И нет у трагедий
Обратного хода.
Как нет у Истории
Черновика.

И вздрогнул Машук.
И встревожились птицы.
И черные тучи напряжены…

И в ужасе всадник
Никак не домчится
В былое,
Где не было этой вины.

И плакало Небо навзрыд
Над Поэтом.
Над прожитой жизнью,
Уставшей от бед.