Коллектив авторов - Поэтический форум. Антология современной петербургской поэзии. Том 2

Октябрь.
Сквозь листопад Михайловского сада
В окладе золотом уходит в небо храм.
Железные цветы, – вплетённые в ограду —
Все в жёлтых мотыльках, прильнувших к лепесткам.

В мозаике листвы, на хрупком покрывале,
Лежит убогий бомж – избитый и ничей,
Сегодня в храм войти ему опять не дали,
В последний раз войти – согреться у свечей.

В обрубках пальцев рук он жёлтый лист сжимает.
Прохожие идут. На храм кладут кресты.
Звенят колокола... Бродяга умирает,
И смотрят на него железные цветы.

Железные цветы – тюльпаны, хризантемы…
А он в своём раю... У каждого свой рай.
В его раю весна. Там, у ворот Эдема,
Черёмухи цветут, бушует Первомай.

В руке его флажок… внизу смеется мама.
Он, маленький совсем, – на шее у отца…
А люди всё идут… и крестятся у храма,
И кутают в плащи железные сердца.

Алым солнцем истекал закат.
Каждый яр окопом был и дзотом.
И свинцовый дождь косил солдат
Межнациональной нашей роты.
Силы были слишком неравны.
Погибали. Но не отступали.
Пал последний... Пал за честь страны.
Шагинян, а может Мосхавале...
Гончарук, Зозуля или Плятт,
Лифшиц, Исмаилов… Неизвестно.
И неважно – просто НАШ солдат.
По-советски правильный и честный.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Догорал закат один на всех.
Догорала хатами деревня.
Красный снег… Фашистов чёрный смех…
Виселицы прямо на деревьях…
По сугробам мчались босиком
Полем к лесу мальчики-подранки,
Загнанные... Падали ничком...
Падали – под гусеницы танка...
Детской кровью опьянённый вдрызг,
Фриц не знал, что близится расплата...
Из небытия, из алых брызг
Вырос ОН с карающей гранатой —

Гончарук, Зозуля или Плятт,
Хайми, Сакалаускас, Плисетский,
Иванов... Неважно – наш солдат!
Правильный и храбрый – по-советски!
Детские закаты на снегах
Тень его к отмщению воззвали.
Он стоял – на сломанных ногах,
Шагинян, а может, Мосхавале...

За тебя стоял и за меня...
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Из металла камня и бетона.
Перед ним у вечного огня
Развевались гордые знамёна.

Но когда пошёл на брата брат,
Разрывая Родину на пазлы,
Сыновья и внуки тех ребят
Подогнали краны да КамАЗы...
Загудели пилы, трактора,
Заработал мощный экскаватор.
С помощью взрывчатки «мастера»
Добивали стойкого солдата.

И лежал поверженный солдат...
Мимо проходили, проезжали
Шагинян, а может Мосхавале...

Алым солнцем истекал закат.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Оторвалась от небес звезда...
И они как будто покачнулись —
Это ваши деды, господа,
От стыда в гробах перевернулись...

Я выполнил свой долг перед тобой,
И что с того, что раны кровоточат?
Зато душа свободна и не хочет
Признать, что бой проигран был судьбой.
Проигран бой. Враг жёстче и смелей.
Ему победа кажется прекрасной…
Но выход есть: быть одиноким властно,
Не в схватке быть, а воспарить над ней.

Морозный воздух. Снега тайна.
И ветра спущенный курок…
Я встретил Вас почти случайно
И от виденья изнемог.

В паденье безразличном снега
И трепетанье сонных звёзд
Внезапно умиранья нега
Явилась мне, как на погост.

Я вспомнил лета полыханья,
Чтоб отрезвить себя чуть-чуть,
Но это смутное желанье
Лишь духу преградило путь.

Я полюбил Вас незаметно:
Так ночь идёт на смену дню.
Возможно, нужен мне ответ, но
И безответно Вас люблю.

Озираясь назад, память всё подменяет:
Там, где выщерблен день, мнится правил парад,
В апогее томлений, сомнений и мает
Видишь, ближний, предавший тебя, всё же брат.

Там где был ты влюблён – адвокат Достоевский,
Что там! Сам ты артист, и роман – лишь игра.
Дон-Жуан – тоже роль, ты играл её с блеском,
Контрапункт – покаянье прошёл «на ура».
Там, где был ты не нужен – находишь загадку
И какой-то ещё в суете видишь толк.
Ну, а там, где ты слаб и подвержен припадку,
Дурковато душа скажет: «Выполнен долг».
В этом мире, увы, выживает сильнейший.
Если Богом целован, то всё нипочём.
Память всё подменяет. За это нежнейше
Я пою свою память молитвы ручьём.

Через речку положен мост.
Вьётся речка – змеиный хвост.
На мосту ловит рыбу дед,
Рядом – старый велосипед.
Я в дела его сунуть нос
Постеснялся, а старый пёс
Подошёл и обнюхал вмиг.
Дед ругнулся, но в дело вник:
Покормил, пожурил чуток…
Пёс продолжил свой марш-бросок.
Посмотрел вслед ему рыбак,
Улыбнулся, – он был добряк.
И забросил по новой снасть,
Ощущая к рыбалке страсть.