Евгений Баратынский: Стихи (3)

Восходит, сладости полна;

Там вьются лозы винограда,

Шумят лавровые леса,

Туда, туда! с тобой я рада

Забыть родные небеса.

Беги со мной! Ты безответен!

Ответствуй, жребий мой реши.

Иль нет! зачем? Твоей души

Упорный холод мне приметен;

Молчи же! не нуждаюсь я

В словах обманчивых, - довольно!

Любовь несчастная моя

Мне свыше казнь... но больно, больно!.."

И зарыдала. Возмущен

Ее тоской: "Безумный сон

Тебя увлек, - сказал Арсений,

Невольный мрак души моей

След прежних жалких заблуждений

И прежних гибельных страстей.

Его со временем рассеет

Твоя волшебная любовь;

Нет, не тревожься, если вновь

Тобой сомненье овладеет!

Моей печали не вини".

День после, мирною четою,

Сидели на софе они.

Княгиня томною рукою

Обняла друга своего

И прилегла к плечу его.

На ближний столик, в думе скрытной

Облокотясь, Арсений наш

Меж тем по карточке визитной

Водил небрежный карандаш.

Давно был вечер. С легким треском

Горели свечи на столе,

Кумиров мрамор в дальней мгле

Кой-где блистал неверным блеском.

Молчал Арсений, Нина тож.

Вдруг, тайным чувством увлеченный,

Он восклицает: "Как похож!"

Проснулась Нина: "Друг бесценный,

Похож! Ужели? мой портрет!

Взглянуть позволь... Что ж это? Нет!

Не мой - жеманная девчонка

Со сладкой глупостью в глазах,

В кудрях мохнатых, как болонка,

С улыбкой сонной на устах!

Скажу, красавица такая

Меня затмила бы совсем..."

Лицо княгини между тем

Покрыла бледность гробовая.

Ее дыханье отошло,

Уста застыли, посинели;

Увлажил хладный пот чело,

Непомертвелые блестели

Глаза одни. Вещать хотел

Язык мятежный, но коснел,

Слова сливались в лепетанье.

Мгновенье долгое прошло,

И наконец ее страданье

Свободный голос обрело:

"Арсений, видишь, я мертвею;

Арсений, дашь ли мне ответ!

Знаком ты с ревностию?.. Нет!

Так ведай, я знакома с нею,

Я к ней способна! В старину,

Меж многих редкостей Востока,

Себе я выбрала одну...

Вот перстень... с ним я выше рока!

Арсений! мне в защиту дан

Могучий этот талисман;

Знай, никакое злоключенье

Меня при нем не устрашит.

В глазах твоих недоуменье,

Дивишься ты! Он яд таит".

У Нины руку взял Арсений:

"Спокойна совесть у меня,

Сказал, - но дожил я до дня

Тяжелых сердцу откровений.

Внимай же мне. С чего начну?

Не предавайся гневу, Нина!

Другой дышал я в старину,

Хотела то сама судьбина.

Росли мы вместе. Как мила

Малютка Оленька была!

Ее мгновеньями иными

Еще я вижу пред собой

С очами темно-голубыми,

С темпо-кудрявой головой.

Я называл ее сострою,

С ней игры детства я делил;

Но год за годом уходил

Обыкновенной чередою.

Исчезло детство. Притекли

Дни непонятного волненья,

И друг на друга возвели

Мы взоры, полные томленья.

Обманчив разговор очей.

И, руку Оленьки моей

Сжимая робкою рукою,

"Скажи, - шептал я иногда,

Скажи, любим ли я тобою?"

И слышал сладостное да.

В счастливый дом, себе на горе,

Тогда я друга ввел. Лицом

Он был приятен, жив умом;

Обворожил он Ольгу вскоре.

Всегда встречались взоры их,

Всегда велся меж ними шепот.

Я мук язвительных моих

Не снес-излил ревнивый ропот.

Какой же ждал меня успех?

Мне был ответом детский смех!

Ее покинул я с презреньем,

Всю боль души в душе тая.

Сказал "прости" всему: но мщеньем

Сопернику поклялся я.

Всечасно колкими словами

Скучал я, досаждал ему,

И по желанью моему

Вскипела ссора между нами:

Стрелялись мы. В крови упав,

Навек я думал мир оставить;

С одра восстал я телом здрав,

Но сердцем болен. Что прибавить?

Бежал я в дальние края;

Увы! под чуждым небом я

Томился тою же тоскою.

Родимый край узрев опять,

Я только с милою тобою

Душою начал оживать".

Умолк. Бессмысленно глядела

Она на друга своего,

Как будто повести его

Еще вполне не разумела;

Но от руки его потом

Освободив тихонько руку,

Вдруг содрогнулася лицом,

И все в нем выразило муку.

И, обессилена, томна,

Главой поникнула она.

"Что, что с тобою, друг бесценный?"

Вскричал Арсений. Слух его

Внял только вздох полустесненный.

"Друг милый, что ты?" - "Ничего".

Еще на крыльях торопливых

Промчалось несколько недель

В размолвках бурных, как досель,

И в примереньях несчастливых.

Но что же, что же напослед?

Сегодня друга нет у Нины,