Алексей Улюкаев: Чужое побережье

Так начинают. Года в два

От мамки рвутся в тьму мелодий.

От тьмы мелодий рвутся к мамке

Своих детей. Их приласкав едва-едва

И только рассадив по лавкам,

Мчим с мужиками дергануть по банке.

Потом деньгу бы надо зашибить:

Стремимся в банк и матереем в банке.

Чины чинить, заборы городить,

Петлицу подставлять для ордена, медали…

И вдруг, как по башке дубиной – хвать!

Да мы почти что все просрали!

Вот тут и начинаешь начинать.

Ни к городу и ни к селу —

Езжай, мой сын, в свою страну, —

В край – всем краям наоборот!

На шарике найдешь теперь

Немало мест, где шаг вперед

Не обязательно пятьсот

Шагов назад, где, говорят,

Не всё всегда наоборот.

Где не всегда конвойный взвод

На малых выгонят ребят,

Где не всегда затычку в рот,

Бывает – правду говорят.

Бывает голова вверху,

А ниже – ноги.

Где в хлеб не сыпали труху

И не смеялись над убогим:

Ха-ха, хе-хе, хи-хи, ху-ху.

О боги!

…ты сказал мне: «Ну что ж, иди в монастырь.

Или замуж за дурака».

Мужики за соседним столиком пялились на ее фигуру.

Я сказал ей: ну, всё – ухожу в монастырь.

Это все-таки лучше, чем жениться на дуре.

А она мне: Ахматова, мол, как же так?!

Чувства нежные бесконечно длятся.

Сударыня, я не такой мудак,

Чтоб попасться на книжную провокацию.

Меняю первородство на чечевичную похлебку

И бабу, у которой я не первый.

Требования к похлебке: едкая, к бабе – ёбкая

И желательно не полная стерва.

С подлинным верно.

Талант зарыт в землю.

Надоело маяться!

Поможешь? Вот тут внимательно внемли:

Доход пополам (и корни, и стебли).

Карта прилагается.

Береги платье смолоду,

Сдавай его в химчистку.

Бабенок по углам не тискай.

Живот держи в голоде,

Ноги – в тепле, кобуру – не пустою.

А голову? Да бог с тобою.

Для того ли чистил печень,

Чтоб отлынивать от водки?

День намечен, час намечен,

Обеспечу водку глоткой.

Средь беспечных я беспечен,

Средь кручинящихся круче

Всех кручинюсь. Как из тучи,

Слезы лью. А если нечем

Позаняться – первый в лени

И в работе не второй.

Как учил товарищ Ленин,

Я в учебу с головой.

Пить до дна. По дну не ползать.

Мимо нот всех громче петь.

С удовольствием и пользой

Жить бы, если бы не смерть.

Скажу еще.

Скажу еще короче.

Поскольку память разум горячит,

Здесь многое (помянуто не к ночи)

Нам следует сначала обесточить,

А после обессволочить.

Хорош у молодых куплет.

Умыли!

Придется подарить им свой портрет,

Отмыв его от пыли.

Старик Державин метит точно в гроб.

Он знает,

Кому оставить ямб (пяточек стоп),

Ну и гекзаметр.

Но холоден сей ритуальный инвентарь.

Он медлит:

Повадятся еще пускать винтарь

И петлю

В ход, бронзовея на века,

Поэты.

Пожалуй, придержу пока

Портретик.

С змеею всяк – хоть грек, хоть жид —

Ведет беседы ежедневно.

Она, гремучая, гремит,

А ты готовишь тазик медный,

Чтоб им накрыть, накрыться чтоб.

Уж лучше в таз, чем сразу в гроб.

Готовишь также медный грош

И с ним ты шествуешь в аптеку.

На вывеске там узнаешь

Жену – родного человека.

Она мороженое ест

Из чаши форм необычайных.