Коллектив авторов - Поляна №3 (5), август 2013

Вечером разложил на ящике у костра сушеное мясо и лепешку, кусочек шоколада и сгущенку, водрузил в центр стола фляжку со спиртом и украсил это изобилие букетом из красного лишайника, белого ягеля и зеленых листочков щавеля.

– Твое здоровье, доченька!

15. Заболел

Первые ложки рагу «ассорти а ля сапог» показались очень вкусными, а потом аппетит сразу пропал. И резко сменился отвращением к еде. И сразу какая-то немыслимая тоска навалилась.

Гарт накинул куртку, взял в руки факел и спустился к морю. Великолепное, помидорного цвета, солнышко катилось по горизонту на высоте одной ладони от синей черты и никак не могло на эту черту опуститься. Потому что еще четыре дня. Потому что 14 августа заканчивается на этой широте полярный день. 14-го солнышко впервые чиркнет краешком по горизонту, словно пробуя его на прочность, а уже 17-го уйдет на весь диск. На две недели разольются по тундре немыслимой языческой красоты рассветы-закаты. Затем наступит нормальное чередование дня и ночи, а 29 октября солнышко впервые не покажется над горизонтом, чтобы воскреснуть седьмого февраля.

До начала полярной ночи осталось два с половиной месяца, а ведь еще по многим островкам ловушки не налажены и дров на зиму мало заготовлено. Чтобы собирать и подтаскивать к зимовью дрова, нужна лодка, а она лежит на дне моря. Придется теперь запасной безмоторной лодочкой-«мыльницей» пользоваться, веслами махать.

И еще какое-то нехорошее предчувствие, какое-то предвиденье тяжкого горя вдруг ожило в душе. От него сжималось сердце и прерывалось дыхание, но понять его и назвать по имени он не мог. Отчего так тяжело, будто камнем придавило, из-под которого не выбраться. Как будто никогда больше солнышка не видеть, и это вот солнышко – последнее в его жизни. От чего же так болит душа?

С тяжелой головой и тяжелым сердцем забрался Гарт в спальный мешок и провалился в сон. Но уже через пару часов проснулся от сильнейшего озноба. На теплых досках, в теплом спальнике, в свитере и шерстяных носках его всего колотило как тогда, в первый день босиком на снегу. Это температура поднимается. Вот влип, так влип. Теперь так просто не отделаться… И вспомнился некстати «строительный» анекдот про мастера и нерадивого студента. «У меня жар. Всего трясет!» – утверждает студент, в надежде, что его отпустят в общагу. «Трясет, говоришь? А ну – марш, решето трясти, песок сеять!» Неожиданно Сашка закашлялся, и кашлял сильно, до рвоты. Едва успел вскочить и отбежать в сторону.

Проглотил таблетку аспирина и обильно запил водой. Температура на время действия таблетки понизилась, затем опять полезла вверх. Он выпил еще одну таблетку, и с тем же успехом: через пару часов озноб колотит – хоть к решету становись. Эти колебания Сашку вымотали, и решил: будь что будет, пусть эта вредная тетка поднимается, сколько ей надо, а там посмотрим.

Дул легкий южный ветер, в небе сияли загнутые крючками перистые облака: «cirrus uncinus». Пока эти львиные когти видны на небе, будет тепло и не будет сильного ветра. В самый раз пройтись по путикам, поправить земляные тумбы, проверить капканы и заменить испорченные колышки на целые. Погода в самый раз. Только ноги не держат.

Льдины на берегу сокращались, как шагреневая кожа. В середине августа наступило лето: в воздухе танцевали комары и гудели оводы. В тундре, среди камней, распустились крошечные синие камнеломки и желтые полярные маки, неожиданно появились, как будто выскочили из-под земли, фиолетовые шары мытника. Все раскрывалось навстречу долгожданному теплу. Все спешило расцвести и дать семя. Тундра, наконец, задышала полной грудью. «Будь же ты вовек благословенно, что пришло процвесть и умереть».

– Цвить-цивить-тюрлю! – Давний знакомый, ярко раскрашенный папа-варакушка, неожиданно появился на камне у изголовья и бодро пропел:

– Ци-ци-вить! Тех-тех, ви-и-вить-вить!

Тут же прилетела и невзрачная жена варакушки, и двое темно-серых желторотых детишек пожаловали.

– Ах, соловушка ты мой! Сохранил семью! Выжили! Вот молодцы! Дать вам еще рыбки?

Гарт надрезал одну полувысохшую рыбку вдоль спины, развернул ее и осторожно подвинул к птицам. Но варакушки не стали клевать угощение. Очевидно, им в этот теплый день хватало насекомых, червей и личинок.

– Так вы поблагодарить прилетели? Очень мило, очень мило, земляки. Весьма тронут. Прилетайте еще. Поговорим.

Прощебетав еще несколько песенок, варакушки улетели к ручью.

Сашка очень приободрился: «Малышня такая выжила под снегом, а ведь им до дому добрых пять тысяч километров. Тебе же, вон, всего пятнадцать. Не вешай носа, – вперед и вверх!» В первую очередь – подумать о завтрашнем дне. Чтобы все было под рукой.