Юлия Мамочева - Душой наизнанку

Рёбра — трещат, поют…
Питер — от слова «петь»:
Тенор — весенний пруд,
Меццо — рассветная медь.

Соло — дворцовая соль,
Хор — многолицый храм…
В городе бродит бемоль
Сквозь вековой бедлам.

Ловится в сети садов,
Плачет ручьями нот,
Струями обертонов
По мостовым плывёт.

Верный, как гибель дня,
Юный, как сэр росы.
С Питером мы родня…
Северной полосы.

С Питером мы — семья,
Неразложимый микс…
Он по нутру скамья,
Я — подсудимый Икс.

Я, что подсела на драйв,
Я, что с огнём сошлась…
Город! Ты слишком рай,
Пресно-прелестная сласть.

Западно-праздная сеть,
Невский паучно-сер.
Питер — от слова «петь»;
Голос мой, жалко, — сел.

Волость моя — на краю,
В очи Сатурн кадит…
Питер тоскует по Ю —
Той, что была впереди.

Милый, тебе ли к богам?
Ты ль — в хоровод планет?
Город, храни бедлам!
Пой, но не будь отпет.

Я у границы стою,
С пеной блажу у рта.
Но не бывать в раю:
Заперты ворота.

Неделя детства делится на доли —
На семь дверей; конечная — сим-сим…
И я не знаю, что придёт за сим,
Но верю: голос мой неугасим,
Пока не отпоёт прощальной роли.

В финальных нотах больно много соли:
Их не люблю. Роднее — рокот сил.
Роднее — ветер, что меня крестил,
Бродящую в судьбинно-странном поле.

Пусть этот гром прольётся на поля
В словах — когда раскланиваться буду
Далёко за последней из дверей:
За гранью детства — той, что жизни груду
Однажды рвёт на «до» и «опосля».
Неделя детства!.. Семь весенних дней —
В их сменной смерти рассмеётся чудо,
На два безбрежья путь один деля.

Планета! Что с населеньем твоим творится?
Граждане населившие — что творят?
Вымерли принцы, царицы, породистые патриции,
Всюду — болото, балетно-изысканный блат.

Вымерли госпитальеры и крестоносцы;
Римляне, викинги — выпали в тартарары.
Время и мне надавало по переносице:
Выйди, мол, только не в люди, а из игры.

Блат этот грязен, грозен, как миномёт,
По-идиотски идеен, как «Майн кампф».
Полые люди выплыли из болот.
Дружбой сплетаются, пряча кинжал в рукав.

Вроде бы любят, щедро блюют добром,
Пылью — дедовской доблестью — кроют срам.
Полые полулюди лезут на трон,
Честь обречённая мыкается по углам.

Шар голубой замигренен, багрово болен,
Зубы пожаров землю грызут в золу.
Дети кидают зиги, понты и школу,
Шик исшокировал, заворожил шкалу.

Детям везёт: их везут, коли папа платит;
Едут к вершине сидящие на рубле…
Ростом (карьерным) гипотенузу катет
Перегоняет. Больно родной земле!

Прошлое люди хоронят — к чему хранить?
Для охраненья нужна непростая прыть!..
Праздник Великой Победы в году однократен:
Сели, поздравились, далее принято — пить.

Вытаращились в экраны часочков на пять:
Вроде бы граждане, типа душой на Параде…
Знаешь, Планета: леди выходят на паперть.
В люди выходят — бл…
…атные такие дяди.

Друг мой — бледен и худ; музыкант, заклинатель нот.
У него сапоги за цент и в делах — цейтнот.
Он работает грузчиком, может заснуть — с трудом.
А по пьяни шумит, как советский аэродром.

Трудодни на износ, так что к вечеру — пар из глаз.
Человек-передоз, человек — «проживу-на-раз».
Денно пашет по-вольи, а волю возвыл, как волк.
Он в той самой юдоли, когда невозможно — в долг.

Точно в круге порочном — батрачит, идёт в кабак,
Возвращается к ночи и кормит ничьих собак.
Дома холод такой, точно в алкозагуле ТЭЦ;
Одинок ты, родной: далеко инвалид-отец.

Пацану двадцать два, но себя он всего изжил.
На плечах голова — шею, кажется, заложил.
Музыкальные пальцы отвыкли держать смычок.
Ну чего, дурачок? Впрок пожить-то, поди, не смог?
Стыд грызёт позвоночник, как свежую плоть — рачок.
От судьбы — незачёт.

Друг мой беден и тих, по карманам — дуэт банкнот.
Друг по-сельски простой или собранный, как синод.
Эх, рутина без дна! А бутылка пьянит пургой.
…Он зайдёт иногда — мы болтаем часок-другой.