Андрей Дементьев - Стихотворения

Иосиф Кобзон – мой старый, добрый друг

Вспоминая свой дебют в песенном марафоне, я с грустью думаю о том далеком времени, когда судьба свела меня с Евгением Мартыновым. И хотя это были веселые дни и годы, когда нам хорошо работалось и песни наши становились известными в стране, я снова переживаю столь неожиданный и ранний уход моего молодого друга и соавтора.

Мы встретились с Женей в 1973 году. И уже следующий год принес нам первый успех – «Баллада о матери» победила на всесоюзном телевизионном конкурсе, став «Песней года». Потом этого титула удостаивались и другие наши песни – «Лебединая верность», «Аленушка», «Отчий дом», «Чайки над водой»… Мы успели написать с Женей более двадцати песен. И среди них такие, как «Натали», «У Есенина день рождения» и другие, исполняемые и поныне. Вообще я никогда не думал, что писать песни так трудно. Особенно на готовую мелодию, как это было у нас. Иногда песня, вернее, стихи для нее писались очень долго. Например, слова «Отчего дома» я передал Евгению только через три месяца после того, как услышал его мелодию. Но случалось, что песня рождалась сразу, как бы на одном дыхании. Он садился за пианино, предварительно поворчав, что оно у нас опять расстроено, и начинал наигрывать сочиненную накануне мелодию, тихо подпевая себе.

– Как вы думаете, о чем может быть эта песня? – спрашивал он.

Иногда приходило озарение, и я сразу предлагал ему тему. Если нам казалось, что именно об этом должна быть новая песня, – я принимался за стихи. Женя беспрерывно играл, чтобы не разойтись с ритмом, и мы проверяли на музыке, потом на голосе, как звучит каждая строка. Потом он начинал петь, прислушиваясь к своим любимым гласным, то и дело спрашивая меня, правильно ли он ведет тему, не упускает ли чего в смысловой интонации. И так почти каждый день…

Однажды Женя пришел необычайно оживленный. Сел за фортепьяно, и дом наполнился чудесной музыкой. Эта была мелодия к нашей будущей и, к сожалению, последней песне – «Натали». Я не скоро написал стихи, потому что очень уж красивая была мелодия и мне хотелось создать что-то необычное, романтическое. Помню, получив текст, Женя несколько раз спел новую песню. Потом тихо выдохнул: «Ну вот. Теперь можно и умирать. Это лучшее, что я написал…» Разве я думал тогда, что его слова окажутся столь пророческими?

Уже столько лет нет с нами Евгения Мартынова, а песни его живут и поклонников его таланта не убывает. Каждый раз, когда я прихожу на Новокунцевское кладбище и стою возле могилы Жени, где лебедь на памятнике так печально летит в никуда, я мысленно возвращаюсь в те далекие и счастливые годы, когда все у Жени было еще впереди – и новые песни, и слава, и восторженное упоение жизнью…

Мой первый и неповторимый маэстро Евгений Мартынов навсегда приобщил меня к песне. На мои стихи стали писать музыку и другие композиторы – Владимир Мигуля, Раймонд Паулс, Арно Бабаджанян, Павел Аедоницкий, Алексей Мажуков, Евгений Дога и молодые – Аркадий Хоралов, Александр Ковалевский… Женя немного ревновал, но всегда был доброжелателен. В благодарность за эту широту и вообще от желания еще больше наполнить поэзией его жизнь и творчество, я свел моего друга с Андреем Вознесенским, познакомил с Робертом Рождественским. Появились мартыновские песни на стихи этих замечательных поэтов.

Очень нежно относился я к Володе Мигуле. Это был не просто талантливый композитор и певец, но и прекрасный человек – тонкий, умный, открытый. Нам легко работалось, потому что с полуслова понимали друг друга. Как эмоционально мы совпали с Евгением Мартыновым, так и с Владимиром Мигулей нас объединяло общее понимание искусства и отношение к жизни. Танго «А мне не надо от тебя», с которого и началось наше совместное творчество, приобрело такую популярность, что до сих пор, когда Иосиф Кобзон – первый исполнитель его – объявляет на концертах это произведение, в зале раздаются аплодисменты. А ведь прошло почти двадцать лет.

Потом были другие песни – «Три дня», «Каскадеры», «Черный лебедь», «Созвездие любви», «В будущем году в Иерусалиме»… Но судьба жестоко обошлась с Володей. Он ушел из жизни в самом расцвете творческих сил. Такого мужества, с каким он принимал ее удары, я не встречал никогда. И мне все время не хватает этой редкой дружбы – ее доброты и понимания.