Но я ее намеренно бужу,
Стучусь в асфальт я злыми каблуками.
Уснувшему беспечно этажу
Кидаю в стену крик свой,
Словно камень.
Чтоб кто-нибудь бы вышел на порог
Или хотя бы выругался, что ли…
Я в той ночи, как будто в чистом поле,
Где голос мой и страх мой одинок.
1964
Мне непонятна злая зависть,
Когда любой чужой успех,
Тебя, по сути, не касаясь,
И гонит сон, и гасит смех.
О эти маленькие войны
И самолюбий, и обид!
И мы уже в поступках вольны,
Покуда совесть сладко спит.
И похвала уже – как ребус,
Где твой успех – скорей вина.
Ах, эта мелкая свирепость
Того смешного грызуна…
1966
«Живет отставной полковник…»
Живет отставной полковник
В квартире из трех комнат.
Живет не один – с женой,
Собакой и тишиной.
И всё у него заслуженно:
Пенсия и почет,
Голос в боях простуженный,
Шрамы наперечет.
А жизнь-то почти прошла.
И всё в этой жизни было…
Да вот жена подвела:
И сына не подарила,
И дочку не родила.
Живут старики вдвоем.
Писем не получают.
Детей своих не встречают.
Внучат не качают.
И дом их пустой печален,
Как осенью водоем.
1964
Я подумал – стать бы деревом,
Чтобы весь свой долгий срок
Не жалеть о всем содеянном
И о том, чего не смог.
Не страдая, не завидуя,
Позабыв друзей своих,
Молча встану над обидами
И над радостями их.
Не грустя о днях потерянных,
Буду ждать иной судьбы…
Почему не стать мне деревом,
Коль в чести у нас дубы.
1964
В комнате моей светло и пусто.
Но порой бывает тесно в ней
От воспоминаний, если грустно,
От друзей, когда еще грустней.
Дружба, вероятно, как транзистор,
Ловит на знакомой ей волне
Наши беды, радости и мысли,
Если с ними мы наедине.
И друзья без умысла приходят,
Как улыбка, дождик или сон.
В доме ничего не происходит,
Просто дом от всяких бед спасен.
Ничего я без друзей не значу,
Ни черта без них я не смогу.
И они не могут жить иначе,
Видно, тоже у меня в долгу.
1964
Это как наваждение —
Голос твой и глаза.
Это как наводнение.
И уплыть мне нельзя.
Всё затоплено синью,
Синим взглядом твоим.
Посредине России
Мы с тобою стоим.
И весенние ветки
Над водой голубой
Словно добрые вехи
Нашей встречи с тобой.
Я смотрю виновато.
Я в одном виноват,
Что чужой мне была ты
Час иль вечность назад.
1968
«Зимний пир – таков в лесу обычай…»
Зимний пир – таков в лесу обычай —
Собирает много птичьих стай.
И плывет по лесу гомон птичий,
Словно за столом звенит хрусталь.
Собирая корм, синицы скачут,
На снегу расселись снегири,
Будто это расстелили скатерть,
Вышитую пламенем зари.
Через сук салфетку перекинув,
Над гостями клонится дубок.
Набросали птицы под осину
Кучу вилок – отпечатки ног.
Щедрый вечер им на третье подал
С медом рог…
Ты только посмотри:
Раскраснелись, словно от работы,
Сытые смешные снегири.
И, в густую хвою песни спрятав,
Засыпают птицы на суках…
А внизу стоят, как поварята,
Пни в огромных белых колпаках.
1963
«Смерть всегда преждевременна…»
Смерть всегда преждевременна…
И с годами сильней
В нас бессмертная, древняя
Зреет ненависть к ней.
Сколько ты бы ни прожил,
Что ни сделал бы ты —
Это всё станет прошлым
С подведеньем черты.
Сколько ты бы ни сделал,
Всё покажется мало —
От вакцины Пастера
До интеграла…
Сделать многое хочется,
Даже что-то в запас,
Чтобы жизнь, как пророчество,
Непременно сбылась.
1963
«Никогда не бередите ран…»
Никогда не бередите ран
Той любви, что вас не дождалась,
Что до вас слезами пролилась
И прошла, как утренний туман…
Будьте выше собственных обид,
Будьте выше ревности к былому.
Всё пройдет, и всё переболит,
Разнесет, как по ветру солому.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу