Андрей Дементьев - Стихотворения

Старый учитель
Продает клубнику
Вместе с торговками —
В одном ряду.
Я узнал его —
Тихого —
Среди крика.
И вдруг испугался:
«Не подойду…»

Но не сумел —
Подошел, покланялся.
Взял от смущения
Ягоду в рот.
Старый учитель —
Торговец покладистый:
За пробу
Денег с меня не берет.

– Купите ягод!
Жалеть не станете… —
И смотрит.
И, кажется, не узнает.
И я смотрю —
Какой же он старенький!
Зачем он ягоды продает?

– Берите!
Смотрите, какие спелые! —
И, глядя на лакомый
Тот товар,
Я вспомнил
Наши уроки первые —
Он нам романтику
Преподавал.

Но я его ни о чем
Не выпытываю,
Меня и так смутил
Его вид.

Продается
Романтика позабытая.
И горькой платой
Мой рубль звенит.

О юность наша!
Ты была нелегкой…

В дыму июней,
В стужах январей
Ты всё познала —
И бомбежек грохот,
И скорбное терпенье матерей.

Ты всё постигла —
Силу и бессилье…
И почтальонов отрешенный взгляд,
Когда по-русски бабы голосили
По тем, кто не воротится назад.

Нам 45-й выдал аттестаты,
А зрелость нашу освятил салют,
И смех отцов, и слезы их солдаток,
Всё перенесших ради тех минут.

И потому задор двадцатилетних
Я принимаю, не боясь беды,
Как в мае зелень принимают ветви,
Чтобы цвести и приносить плоды.

Я иду по базару,
Как по вокзалу,
Мимо чьих-то чемоданов,
По зеленой улице,
Где нейлоновые дамы
С ватником торгуются.

Толчея…
А над ней
То ли смех,
То ль ругань.
Возле свежих окуней
Тетки жмут друг друга.

Пробирается на крик
С виноградом грузовик.
И оттуда, как со сцены,
Продавец зовет народ.
Подхожу,
Гляжу на цены —
Да, не зря он так орет.

Торгует медом молодица,
И сверху вниз летят ресницы.
А к меду липнет молодежь,
На весь базар стоит галдеж:
– Чего ж ты пробать не даешь? —

Торгует медом молодица,
И на виду у тех парней
Она немножечко стыдится
Публичной должности своей.
То засмеется,
То краснеет.
А рядом,
Словно верный страж,
Старуха,
Как Яга,
Над нею —
Мол, не обманешь – не продашь.

А пунцовый отставник,
В тесный китель втиснут,
На листы ученых книг
Рассыпает вишню.

Рядом с трехтонкой старой
Очередь шумно встала.
Здесь продается лето —
Спелое,
Прямо с веток.
У продавца усы —
Добрые, как «пожалуйста…»
И покачиваются весы от усталости.

Я иду налегке,
Уступаю дорогу женщинам.
Горстка персиков в кульке,
Дочери обещанных,
Пробираюсь с ними к выходу,
Медленно иду
Через чью-то выгоду,
Смех
И суету.

Старели женщины до срока,
Когда в ночи
Он отъезжал от темных окон
И угрожал: «МОЛЧИ…»

И мы молчали, друзей стыдились,
Хотя не знали их вины.
А где-то стреляные гильзы
Им счет вели.

О «черный ворон», «черный ворон»!
Ты был внезапен, как испуг.
И просыпался целый город
На каждый стук.

Не видя слез, забыв про жалость,
Свой суд творя,
Ты уезжал… Но оставалась,
Но оставалась тень твоя.

На доме том, где ночью побыл,
На чистом имени жены
Того, чей час нежданно пробил,
Час не дождавшейся вины.

На снах детей, на тыщах судеб,
На всей стране.
Как трудно было честным людям
Жить с тенью той наедине!
И закрывались глухо двери
Перед добром.
И люди разучились верить
Сперва себе. Ему – потом.

О «черный ворон», «черный ворон»,
Будь проклят ты!
Сейчас ты – лишь бумаги ворох
Да безымянные кресты.

Да память горькая, да слезы,
Да имена друзей.
Проехали твои колеса
По сердцу Родины моей.

Последние дни февраля
Завьюжены, но искристы.
Еще не проснулась земля,
А тополю грезятся листья.