Валерий Кузьмин - Вечерние окна Питера… (сборник)

На кухне от такого маленького нахала был полный разгром, он умудрился исклевать почти пол батона со всех сторон и загадить весь пол.

Вот так он и прижился у меня до весны, я бы и раньше его отпустил, но на улице был сильный мороз и я решил, пусть откормится, а то слишком жалок.

А в начале мая, когда солнце уже стало пригревать и другие воробьи за окном устраивали свои концерты, мой как-то стал хитро поглядывать на меня и как мне казалось даже подмигивать, я решил что пора, он и так стал каким-то кругленьким и гладким, но что бы оставить о нем какую-то память, фломастером ярко красного цвета раскрасил кончики его крыльев, представляя что вдруг увижу его на улице и пойму что это мой воробушек, вышел на балкон, разжал ладони, этот нахлебник сначала как-бы и не поверил что он опять свободен, но потом резко подпрыгнул и через минуту скрылся из вида.

Когда я вечером вернулся с работы, я не поверил своим глазам, на кухне командовала целая группа воробьев, но самое интересное, что на столе расположился мой старый знакомый с крашеными крыльями, он даже как-то по хозяйски глядел сверху на своих собратьев которые метались по полу и склевывали разбросанные крошки.

При моем появление они резко рванули в форточку, но тут же дружно расположились на ветках против окна, я смел все в совок, с балкона стряхнул все на газон и плотно закрыл все окна, теперь каждое утро я проверяю все ли я закрыл перед уходом на работу, но выходя из парадной иногда вижу на ветке слегка грязноватые, но крашенные крылья этого нахала.

Мы с моим другом Сережкой летом всегда отдыхали на даче, они были рядом, через один дом, нам было по восемь лет и мы как все пацаны в этом возрасте интересовались всем, что летает, плавает, ползает и что можно поймать и придумать, что с этим можно сделать. Иногда родители брали нас в лес, они там собирали ягоды или грибы, нам в лесу все было очень интересно, и когда мы натыкались на какой-то крупный гриб, мы с воплями мчались к ним и очень радовались, когда нам говорили, что он съедобный.

В лесу мы придумывали для себя свои игры, то играли в партизан, носились с сучьями, прятались за кочки, воображали что встречаем немцев и всегда их побеждаем, потом в Чапаева с Петькой, били палками по березам, вопили во все горло… Мы были так счастливы в этом лесу, что приходя на дачу валились от усталости, съедали все, что нам только ни давали и спали, как подкошенные.

В одно прекрасное утро мы всей семьей отправились в лес, Серега и его родители, они всегда ходили вместе с моими, мы рванули вперед, у леса мы им сказали, что будем играть вдоль просеки и в лес не пойдем, они согласились.

Мы до одури набегались и даже немного устали, а в конце просеки наткнулись на огромный муравейник, такого большого еще не видели, он был даже выше нас и в нем было так много муравьев, они сновали по своим дорожкам и, казалось, не обращали на нас никакого внимания, они таскали все, что могли найти, кто иголку, кто гусеницу. Одни ползли к муравейнику, другие бежали видно на поиски чего-то полезного для них, мы аж замерли глядя на всю эту суматоху.

А потом случилось самое ужасное, мы решили раскопать муравьиные яйца, мы где-то слышали, что на них очень хорошо клюет рыба, и стали голыми руками разгребать этот огромный муравейник, он внутри был даже как-бы горячий, но мы ничего не замечали, муравьи тысячами сновали по нашим рукам, как-то приседали на свои попки и прыскали на нас своей пахучей кислотой, кусали нас за ноги и за руки, но мы с упорством кладоискателей врывались вглубь этого муравейника… Когда мы увидели эти белые личинки, то радости не было конца, мы хватали их, складывали в карманы, в которых тоже кишели муравьи, но вдруг мы почувствовали что кожу на руках и ногах и даже на лице стала как-то подозрительно жечь, потом она стала гореть каким-то очень неприятным и очень невыносимым, все более обжигающим огнем.

Мы вскочили, стряхивая с себя впивающихся муравьев и с воплями рванули на помощь к родителям, те ждали нас на опушке леса.

Когда они нас увидели, то мамы только успели вскрикнуть: «Идиоты!», а папы, взяв в руки несколько веток ивняка, не снимая с нас штанов, выпороли нас от всей души.

Я до сих пор помню этот муравейник, и те волдыри от ожогов муравьиной кислотой, которые две недели заживали на мне, сходя лоскутами мертвой кожи.

17.03.14.

«Лепешка» – это название одного из сотен островов в системе рек и озер Вуоксы, и то неофициальное, оно было придумано первым поселенцем этого острова, не знаю точно когда он его освоил, но то, что он дал ему такое название, это зафиксировано на камнях этого острова. Подплывая к нему, можно его прочитать, написанное белой краской крупными буквами, правда от времени они пожелтели, но до сих пор еще читаются.