Людмила Мартьянова: Вдоль по Питерской. Любимые народные песни

Дождь дрожит у нас в глазах,
На ресницах и губах,
И не знаем ты и я,
Где нам скрыться от дождя.
Сон любви – недолгий сон,
Паутинкой тает он.
До разлуки только миг,
Только ранней птицы крик.
Плачет дождик, листья шуршат,
И, как дождик, плачет душа.
Все, что было, нам не вернуть.
Все, что было, ты позабудь.
Плачет дождик, листья шуршат,
И, как дождик, плачет душа.
Все, что было, нам не вернуть.
Все, что было, ты позабудь.

Мне приснился дом лесной
Под зеленою сосной,
Где, спасаясь от дождя,
Повстречались ты и я.
Пахло сеном и смолой,
Было нам тепло с тобой,
Было все и все прошло,
Листопадом замело.
Плачет дождик, листья шуршат,
И, как дождик, плачет душа,
Все, что было, нам не вернуть.
Все, что было, ты позабудь.
Плачет дождик, листья шуршат,
И, как дождик, плачет душа,
Все, что было, нам не вернуть.
Все, что было, ты позабудь.

Ехали на тройке с бубенцами,
А вдали мелькали огоньки.
Эх когда бы мне теперь за вами,
Душу бы развеять от тоски.
Дорогой длинною, погодой лунною,
Да с песней той, что вдаль летит, звеня,
И с той старинною да с семиструнною,
Что по ночам так мучила меня.
Да, выходит, пели мы задаром,
Понапрасну ночь за ночью жгли.
Если мы покончили со старым,
Так и ночи эти отошли.
Дорогой длинною, погодой лунною
Да с песней той, что вдаль летит, звеня,
И с той старинною да с семиструнною,
Что по ночам так мучила меня.
И с той старинною да с семиструнною,
Что по ночам так мучила меня.

Есть на Волге утёс,
диким мохом оброс
Он с вершины до самого края.
И стоит сотни лет,
только мохом одет,
Ни нужды, ни заботы не зная.
И стоит сотни лет,
только мохом одет,
Ни нужды, ни заботы не зная.
Из людей лишь один
на утёсе том был,
Лишь один до вершины добрался.
И утёс человека того не забыл,
И с тех пор его именем звался.
И поныне стоит тот утёс и хранит
Все заветные думы Степана,
И лишь с Волгой одной
вспоминает порой
Удалое житьё атамана.
Удалое житьё
Атамана.

Живет моя отрада в высоком терему,
А в терем тот высокий
нет хода никому,
А в терем тот высокий
нет хода никому.
Я знаю, у красотки
есть сторож у крыльца,
Но он не загородит дороги молодца,
Но он не загородит дороги молодца.
Войду я к милой в двери
и брошусь в ноги к ней,
Была бы только ночка,
да ночка потемней,
Была бы только тройка,
да тройка порезвей,
Была бы только тройка,
да тройка порезвей.

На речке, на речке на том бережочке
Мыла Марусенька белые ноги.
Мыла Марусенька белые ноги.
Белые ноги, лазоревы очи.

Плыли к Марусеньке серые гуси,
Кыш вы летите, воды не мутите.
Воды не мутите, свекра не будите.
Свекор Марусеньку будет бранити.

Да пересохни, Волга-речка,
Ах, Жигули вы, Жигули,
Так перестань болеть, сердечко,
Ну до чего ж вы довели!
А ленты в бантики,
А ленты в бантики,
А ленты в узел
Вяжутся,
А мой милёнок ненаглядный
Передо мной куражится.

Ах вы, ребята-голубята,
Ах, Жигули вы, Жигули,
За что же любят вас девчата,
Ну до чего ж вы довели!
А ленты в бантики,
А ленты в бантики,
А ленты в узел
Вяжутся,
А мой милёнок ненаглядный
Передо мной куражится.

Как нету лета без июля,
Ах, Жигули вы, Жигули,
Так нет любви без поцелуя,
Ну до чего ж вы довели!
А ленты в бантики,
А ленты в бантики,
А ленты в узел
Вяжутся,
А мой милёнок ненаглядный
Передо мной куражится.

Да пересохни, Волга-речка,
Ах, Жигули вы, Жигули,
Так перестань болеть, сердечко,
Ну до чего ж вы довели!
А ленты в бантики,
А ленты в бантики,
А ленты в узел
Вяжутся,
А мой милёнок ненаглядный
Передо мной куражится.

А ленты в бантики,
А ленты в бантики,
А ленты в узел
Вяжутся,
А мой милёнок ненаглядный
Передо мной куражится.

На дворе густой туман.
Ретивое задрожало
Сердце, чувствует обман.

Уезжал дружок, прощались,
В бричку капала слеза.
Мы не знали, что прощаясь,
Расстаёмся навсегда.

Солнце встанет, снег растает,
Травой горе порастёт.
Никто травушку не скосит,
Муравую не пожнёт.

Зачем солнце рано пало,
На дворе густой туман…

Зачем тебя я, милый мой, узнала,
Зачем ты мне ответил на любовь,
И горюшка тогда бы я не знала,
Не билось бы мое сердечко вновь.
А-а-а-а-а, а-а-а-а-а, а-а-а-а-а.
Не билось бы мое сердечко вновь.