Эдуард Асадов - Стихотворения о любви

Однажды три друга за шумным столом
Пустились в горячие споры о том,
Что женщина ценит превыше всего
В характере нашем мужском.
Первый воскликнул: — К чему этот шум?
Скажу без дальних речей,
Что женщин всегда покоряет ум.
И это всего важней!
В этом наш главный авторитет.
Ум — это все, друзья.
«Да здравствует разум!» — сказал поэт,
И лучше сказать нельзя!
Второй, улыбнувшись, приподнял бровь:
— Совсем не в этом вопрос.
Женщина — это сама любовь!
И любит она всерьез.
И нет для мужчины уже ничего
Прямее, чем этот путь.
Он должен быть любящим прежде всего.
И в этом, пожалуй, суть!
А третий, встав, перебил друзей:
— Бросьте все препирания.
Для женщин на свете всего важней
Внимание и внимание!
Пальто подавайте. Дарите ей
Цветы. Расшибайтесь в прах!
Ну, в общем, тысячи мелочей —
И счастье у вас в руках!
На улицу вышли, а спор сильней.
Ну как решенье найти?
И тут повстречали трое друзей
Женщину на пути.
Сказали друзья: — Позвольте спросить,
Ответьте двумя словами:
Каким, по-вашему, должен быть
Мужчина, избранный вами?!
Какое свойство кажется вам
Особенно привлекательным?
— Он должен быть умным, — сказала она,
Любящим и внимательным.

Был у меня соперник, неглупый был и красивый,
Рожденный, видать, в рубашке — все
удавалось ему.
Был он не просто соперник, а, как говорится,
счастливый,
Та, о которой мечтал я, сердцем рвалась к нему.
И все-таки я любовался, под вечер ее встречая,
Нарядную, с синими-синими звездами вместо глаз,
Была она от заката вся словно бы золотая,
И я понимал, куда она торопится в этот час.
Конечно, мне нужно было давно уж махнуть
рукою.
На свете немало песен, и радостей, и дорог,
И встретить глаза другие, и счастье встретить
другое,
Но я любил. И с надеждой расстаться никак
не мог.
Нет, слабым я не был. Напротив, я не желал
сдаваться!
Я верил: зажгу, сумею, заставлю ее полюбить!
Я даже от матери втайне гипнозом стал
заниматься.
Гипноз не пустяк, а наука. Тут всякое
может быть!
Шли месяцы. Как и прежде, в проулке меня
встречая,
Она на бегу кивала, то холодно, то тепло.
Но я не сдавался. Ведь чудо не только
в сказках бывает…
И вот однажды свершилось. Чудо произошло!
Помню холодный вечер с белой колючей крупкой
И встречу с ней, с необычной и словно бы
вдруг хмельной.
С глазами не синими — черными, в распахнутой
теплой шубке,
И то, как она сказала: — Я жду тебя здесь.
Постой!
И дальше как в лихорадке: — Ты любишь,
я знаю, знаю!
Ты славный… Я все решила… Отныне
и навсегда…
Я словно теперь проснулась, все заново открываю…
Ты рад мне? Скажи: ты любишь? — Я еле
выдохнул:
— Да!
Тучи исчезли. И город ярким вдруг стал
и звонким,
Словно иллюминацию развесили до утра.
Звезды расхохотались, как озорные девчонки,
И, закружившись в небе, крикнули мне: — Ура!
Помню, как били в стекла фар огоньки ночные,
И как мы с ней целовались даже на самой заре,
И как я шептал ей нежности, глупые и смешные,
Которых, наверное, нету еще ни в одном
словаре…
И вдруг, как в бреду, как в горячке: —
А здорово я проучила!
Пусть знает теперь, как с другими встречаться
у фонарей!
Он думал, что я заплачу… А я ему отомстила!
Меня он не любит? Прекрасно. Тем будет ему
больней.
С гулом обрушилось небо, и разом на целом свете
Погасли огни, как будто полночь пришла навек.
Возглас: — Постой! Куда ты?.. — Потом
сумасшедший ветер.
Улицы, переулки… Да резкий, колючий снег…
Бывают в любви ошибки, и, если сказать по чести,
Случается, любят слабо, бывает, не навсегда.
Но говорить о нежности и целовать из мести —
Вот этого, люди, не надо, не делайте никогда!

Сколько влюбленных живет по свету?
Такой статистики нет пока.
Но если полчеловечества нету,
То треть, пожалуй, наверняка.
А все остальные, а все остальные
Влюблялись уже или только влюбятся.
И каждый, на звезды глядя ночные,
Мечтает, что счастье когда-нибудь сбудется.
Но в чем же счастье твое на планете?
— Оно в любви, что, как мир, широка! —
Не все человечество так ответит,
Но полчеловечества — наверняка.
А кто хоть однажды в хороший вечер,
Со стрелок часов не спуская глаз,
Не ожидал назначенной встречи
И не признался в любви хоть раз?!
Есть в слове «любовь» и хмельная сила,
И радость надежды, и боль, и тоска,
И если его смущенно и мило
Не все человечество произносило,
То девять десятых — наверняка.
Но слово сказать — не сердце отдать.
Отсутствие чувств не заменишь ничем.
Любовь не всем суждено познать,
Она, как талант, дается не всем.
А сколько людей, а сколько людей
По всякому поводу и без повода
Готовы сказать о любви своей,
Как телеграмму послать по проводу.
Поцеловал, еще не любя,
Обнял взволнованно раз, другой,
И сразу: — Поверь, я люблю тебя! —
И тотчас, как эхо: — Любимый мой!
Признавшийся разом в любви навек
Не слишком ли часто порой бывает
Похож на банкрота, что выдал чек,
А как расплатиться потом — не знает.
На свете немало хороших слов.
Зачем же их путать себе на горе.
Влюбленность — ведь это еще не любовь.
Как речка, пусть даже без берегов,
Пусть в самый разлив — все равно не море!
Не можешь любовью гореть — не гори.
Влюблен, про влюбленность и говори.
Нежность тоже ценить умей,
Пускай это меньше. Но так честней.
И если не каждый любит пока,
Так пусть и не каждый то слово скажет.
Не все и не полчеловечества даже,
А те лишь, кто любит. Наверняка!