Федор Тютчев - Лирика. Т2. Стихотворения 1815-1873

Британский леопард
За что на нас сердит?
И машет все хвостом,
И гневно так рычит?
5 Откуда поднялась внезапная тревога?
Чем провинились мы?
Тем, что, в глуби зашед
Степи средиазийской,
Наш северный медведь –
10 Земляк наш всероссийский –
От права своего не хочет отказаться
Себя оборонять, подчас и огрызаться.
В угоду же друзьям своим
Не хочет перед миром
15 Каким-то быть отшельником-факиром;
И миру показать и всем воочию,
Всем гадинам степным
На снедь предать всю плоть свою.
Нет, этому не быть! – и поднял лапу…
20 Вот этим леопард и был так рассержен.
"Ах, грубиян! Ах, он нахал! –
Наш лев сердито зарычал. –
Как, он, простой медведь, и хочет защищаться
В присутствии моем, и лапу поднимать,
25 И даже огрызаться!
Пожалуй, это дойдет до того,
Что он вообразит, что есть <���и> у него
Такие же права,
Как у меня, сиятельного льва…
30 Нельзя же допустить такого баловства!"

Конечно, вредно пользам государства
В нем образовывать особенное царство,
Но несогласно с пользами подданства
И в Ханстве возбуждать особенное ханство,
5 Давно минувших лет возобновлять приемы и следы,
И, устранив все современные лады,
Строй новый заводить,
И самозванно, произвольно
Вдруг на Москве первопрестольной
10 В затменье умственном, бог ведает каком,
Вдруг заявить себя ожившим баскаком
Для несуществующей Орды.

Во дни напастей и беды,
Когда из Золотой орды
В Москву баскаков насылали,
Конечно, и тогда их выбирали,
5 Москве предоставляя в дар
Учтивейшего из татар,
Насколько совместимы два эти слова –
Ну, словом, лучшего из той среды,
И не отправили бы Дурнова…
10 А впрочем, тут много шума из пустого.

Благоуханна и светла
Уж с февраля весна в сады вошла,
И вот миндаль мгновенно зацвела,
И белизна всю зелень облила.

Мы солнцу юга уступаем вас:
Оно одно – должны сознаться мы –
Теплее нашего вас любит, –
А все-таки, хотя здесь царство и зимы,
5 Мы ни с какими бы странами
Здешних мест не променяли.
Здесь сердце ваше остается с нами.
Ступайте ж, уезжайте с богом,
Но сердце ваше нам залогом,
10 Что скоро вы вернетесь к нам.
И пусть в отъезда час со всех сторон,
И даже с бедного одра страданья,
Мольбы, благие пожеланья
За вами понесутся вслед –
15 Всех русских душ торжественный привет.

Вот свежие тебе цветы
В честь именин твоих, –
Еще цветы я рассылаю,
А сам так быстро отцветаю.
5 Хотелось бы собрать пригоршню дней,
Чтоб сплесть еще венок
Для именинницы моей.

На первой дней моих заре,
То было рано поутру в Кремле,
То было в Чудовом монастыре,
Я в келье был и тихой и смиренной,
5 Там жил тогда Жуковский незабвенный.
Я ждал его, и в ожиданье
Кремлевских колколов я слушал завыванье.
Следил за медной бурей,
Поднявшейся в безоблачном лазуре
10 И вдруг смененной пушечной пальбой, –
Все вздрогнули, понявши этот вой.
Хоругвью светозарно-голубой
Весенний первый день лазурно-золотой
Так и пылал над праздничной Москвой.
15 Тут первая меня достигла весть,
Что в мире новый житель есть
И новый царский гость в Кремле,
Ты в этот час дарован был земле.
С тех пор воспоминанье это
20 В душе моей согрето
Так благодатно и так мило –
В теченье стольких лет не измен<���яло>,
Меня всю жизнь так верно провожало, –
И ныне, в ранний утра час,
25 Оно, все так же дорого и мило,
Мой одр печальный посетило
И благодатный праздник возвестило.
Мнилось мне всегда,
Что этот раннего событья самый час
30 Мне будет на всю жизнь благим предзнаменованьем,
И не ошибся я: вся жизнь моя прошла
Под этим кротким, благостным влияньем
И милосердою Судьбою
Мне было счастье суждено,
35 Что весь мой век я <���над собою>
Созвездье видел все одно –
Его созвездие, – и будь же до конца оно
Моей единственной звездою,
И много, много раз
40 Порадуй этот день и этот мир, и нас…

Царь благодушный, царь с евангельской душою,
С любовью к ближнему святою,
Принять, державный, удостой
Гимн благодарности простой!
5 Ты, обнимающий любовию своей
Не сотни, тысячи людей,
Ты днесь воскрыльями ея
Благоволил покрыть и бедного меня,
Не заявившего ничем себя
10 И не имевшего на царское вниманье
Другого права, как свое страданье!..
Вниманьем благостным своим
Меня призреть ты удостоил
И, дух мой ободрив, ты успокоил…
15 О, будь же, царь, прославлен и хвалим,
Но не как царь, а как наместник бога,
Склоняющего слух
Не только к светлым легионам
Избранников своих, небесных слуг,
20 Но и к отдельным, одиноким стонам
Существ, затерянных на сей земле,
И внемлющего их молитвенной хвале.
Чего же, царь, тебе мы пожелаем?
Торжеств ли громких и побед?
25 От них тебе большой отрады нет!
Мы лучшего тебе желаем,
А именно: чтобы по мере той,
Как призван волей ты святой
Здесь действовать, в печальной сей юдоли,
30 Ты сознаваем был все более и боле
Таким, каков ты есть.
Как друг добра нелицемерный…
Вот образ твой и правильный и верный
Вот слава лучшая для нас и честь!