Александр Артёмов - Советские поэты, павшие на Великой Отечественной войне

Пусть мой голос услышат люди.
Напоследок себе я позволю
Встрепенуться, вздохнуть всей грудью,
Упиваясь тоской и болью.
Я, кто всех своих чувств кипенье
Переплавил в броню стальную,
Камень сердца в нежной купели,
В ароматах лип растворю я.
Все цветы призываю, все звуки.
Всем, чем юность моя пламенела,
Насладиться хочу… Будут муки,
Будут раны — приму их смело…

Вы, покрытые тьмою селенья,
Вы, друзья неподкупные наши,
Я над бездной измен и сомнений
Проношу свою верность, как чашу.
Знаю голос суровый, жестокий,
Знаю радость бойца-гражданина…
Но хочу я в ночи одинокой
Быть бойцом, и любимым, и сыном.
Из Березы, глубокой, беззвездной,
Всей душой к тебе, мама, стремлюсь я.

Слышишь, путник торопится поздний?
Это я, это сын твой, матуся…
Где, седая, ты слепнешь от плача?
Где немеешь от горя и боли?
Видишь, полную легкой удачи
Сын твой выбрал и высватал долю.
Выбрал долю — не сыщешь светлее,
Выбрал долю — дворцы да именья.
Как на старости мать он лелеет,
Всем на зависть и на удивленье.

…Кто же клад твой ценнейший, родная,
Кто дитя твое бросил в пучину?
Кто ножом твое сердце кромсает
С той поры, как лишилась ты сына?
Иль бродягой сама воспитала
Ты его, чтоб из дому ушел он
И не раз о житейские скалы
Расшибался в дороге тяжелой?
…Так прощай же, прощай же, родная,
И рожден я тобою, и отдан…
Материнская доля такая:
Не для матери сын — для народа.
Знай, что в сердце ушедшего сына
Больше ласки, любви, состраданья,
Чем у труса, что, дом не покинув,
Мать позорит и землю поганит.

И другая уже наплывает
Нежность, душу собою наполнив,
Как волна, набежавшая в полночь,
Как широкие воды Дуная.
Я к тебе обращаюсь, наследник,
С этой, может прощальною, речью,
Мой сынок, мой дружок пятилетний.
Видно, больше тебя я не встречу…
Вот от сердца завет мой последний.
Чтобы горечь сиротской судьбины
Не согнула тебя, я, отец твой,
Как родитель богатый, что сыну
Оставляет поместья в наследство,
Так тебе в завещании кратком,
Чтобы ты мою ласку почуял,
Чтоб ни в чем ты не знал недостатка,
Клад бесценный оставить хочу я.
С ним и в жизни не будешь ты сирым,
С ним и смерть не страшна никакая:
То любовь безграничная к миру,—
Ум и сердце она заполняет.
Страшен мир для трусливых, бескрылых —
Что живут лишь собою — калеки.
Потому и страшит их могила,
Что предаст их забвенью навеки.
Мы ж с усмешкою смерть принимаем,
Мы встречаем ее без боязни.
Мы — дорога в бессмертье прямая,
Та, что выше решеток и казней.

Как на ниве растут плодородной —
Окруженный моими друзьями,
Ты растешь средь борцов благородных,
Что высоко несут наше знамя.
Пусть ты мал — повидал ты немало,
Был свидетелем жатвы кровавой
Там, где наше восстание пало,
Где убийцы чинили расправу.
Стань же гневным и гордым трибуном,
Смело миру всему расскажи ты
О повстанцах полесской коммуны,
Что в болотах тайком перебиты.
Тени виселиц детство затмили…
Без отца тебе, малому, худо.
Поклянись же, дитя, перед миром:
«Я на этом расту! Не забуду!»
Чистым сердцем ты рано почуешь
Правду дела, что начато нами.
Если в схватке жестокой паду я,
Твой черед понести наше знамя.
Вижу, как, подхватив его смело,
Побеждая любые невзгоды,
Продолжатель бессмертного дела,
Ты дойдешь, ты познаешь свободу.
Нету подвига выше, я знаю, —
Жизнь отдать за грядущее это.
Выше, песня! Разлейся без края!
Верю, сыном ты будешь допета.

Над уснувшей землей, словно песня,
Луч зари возникает, алея.
Позволяю: пусть в сердце воскреснет
Та любовь, что разлуки сильнее.
Это вновь над рассветною тишью
Я лечу к тебе, счастьем объятый.
Припадаю к ногам твоим — слышишь?
Весь я полон тобою… моя ты!
Да, моя! Океана бездонней
Встречи миг с ненаглядной, прекрасной.
Знай, тоска по любимым ладоням
И по ласке твоей не погаснет.
Пусть ограду колючую эту
Я сломать и прорвать не сумею,
Но навеки, навеки во мне ты,
Сквозь пространства навеки в тебе я…
Там, где, стиснувши зубы покрепче,
Люди силятся в горе сдержаться,
Там стихи о любимой не шепчут,
Там любимую вспомнить боятся,
Чтоб тоска, появившись нежданно,
Малодушия не пробудила,
Чтоб от мысли о ласке желанной
Не угасла в нас воля и сила.
Но скажи, наша ясность и верность,
Сила нашей любви такова ли?
Нет, не даст запятнать себя скверной
Тот, в чьем сердце цветы не увяли.
Знаю, с гневом в глазах твоих чистых
Ты осудишь меня, не жалея,
Если вдруг от любви я раскисну,
Если честь; уронить я посмею.
Низок тот, кто изменой трусливой
Поруганью предаст и позору
То, что грудь наполняет порывом
И сердца устремляет в просторы.
Нет, любовь нас с дороги не сводит,
Тяжким грузом не виснет на крыльях.
Песнь любви, словно песнь о свободе,
Прозвучи в этом царстве насилья!