Александр Артёмов - Советские поэты, павшие на Великой Отечественной войне

Могут ли жить по старинке
Юный иль старый земляк?..
Светлым трудом кабардинки
Изгнан невежества мрак —
В школу по новой тропинке
Дети направили шаг.

Даже седому Баксану
Радостно, что Сатаней
Путь преградила туману,
Призракам горестных дней.
Сестры, как пчелы к тюльпану,
Жмутся доверчиво к ней…

Хмур был удел материнский,
Слезы текли по горам,
Крыльев размах исполинский
Ныне сужден дочерям.
Если по нивам несжатым
Осень дождем прошуршит —
Гневным где надо раскатом
Голос горянки звучит.

Так же в труде расторопны,
Разумом так же горды,
Сердцем на подвиг способны,
Волей окрепшей тверды,
Пусть же ей будут подобны
Дочери всей Кабарды.

От тучи багровой
Очей не отвесть ей…
Ей слышатся зовы:
«Возмездье! Возмездье!»

Кровь мечется в жилах
И буйствует в сердце:
«За братьев, за милых!
За муку, за смерть их!»

И в диво кому же,
Что, вся пламенея,
Хватает оружье
Краса Пиренеев.

Как вестник отмщенья,
О пуля, домчись ты!
Нет лучше мишени,
Чем сердце фашиста!

Когда изуверы
Бомбили Мадрид твой,
О роза Сиерры,
Ты ринулась в битву.

И, гневом объята,
Разя без пощады,
Штыком и гранатой
Ты встретила гада.

Пусть гибели жало
Тебя не достанет,
Цвет губ твоих алых
Пусть вечно не вянет!

Пусть слово поэта
Хранит твою юность,
Чтоб в славе победы
Ты в сад свой вернулась!

Застит ли облако солнечный лик —
Свет сквозь него проступает.
Песням того, кто доселе велик,
Днепр голубой подпевает.

Высится Канев над вольной рекой,
Славит народ Украину;
Девушка гладит надгробье рукой:
Пел ты девичью кручину…

Песни твои — словно степь в ковыле.
Нет ни конца им, ни края,
Всех, кто нес горе родимой земле.
Ты бичевал, презирая.

Проклял ты тех, кто сгубил храбрецов
Славных нагорий кавказских,
Мне ли, наследнику честных отцов,
Слов не заслушаться братских?!

Ты говорил нам, что хлеб и земля
Наши по праву от века —
Здравицу мы произносим, хваля
Друга, певца, человека.

Правду хулители жизни всегда
В море швыряют иль в Терек,
Но закипевшая бурей вода
Правду выносит на берег.

Думы родного нам всем кобзаря
Так же, как правда, живучи —
Проклял жандармов ты, проклял царя,
Всех, кто кавказские кручи

Кровью безвинных солдат обагрил.
Ты не страшился темницы,
Ссылка твоих не умерила сил, —
Пел ты, как вольные птицы!

Пел, презирая нужду и тюрьму,
Лишь о народной обиде…
Видел пророческий взор твой сквозь тьму
То, что сегодня мы видим!

Рожденного в сердце святого огня
Водой не зальешь, не потушишь.
Наверно, оставил ты и для меня
Свой клад золотой — свою душу.

Я грустно стою у могилы твоей,
Рукой провожу по надгробью;
Учил ты лишь правде высокой людей,
Но правды гонители в злобе

Хотели наследье поэта зарыть
В глубокую яму забвенья,
А я бы хотел наизусть затвердить
Твои золотые творенья.

А мне б до эльбрусских снегов донести
Твое кабардинское слово,—
Не скрыли бы тучи его на пути,
Плывя надо мною сурово.

Ты первым о Ленине песню пропел,
Ты партию здравицей славил,
Был некогда темен твой трудный удел —
И всё же ты свет нам оставил.

Служил ты всем сердцем великой борьбе,
Был страшен твой гнев кровопийцам,
Был деспот любой ненавистен тебе,
С царем не страшился ты биться.

Клянусь тебе ныне: твой клад золотой,
Твой клад для людей я открою
И книгу души твоей, чистой, простой,
Пред нашей отчизной раскрою!

Инджидж, Инджидж! Ты старинных
Сказок и легенд царица.
В ледяных твоих стремнинах
Тайна вечная хранится.

Я к тебе явился в гости,
Ты встречаешь негодуя!
Подо мною в лютой злости
Бьет волна волну другую.

Облака плывут и тают,
Воле ветра подчиняясь,
По ущелью проплывают,
Головы моей касаясь.