Гарик Сукачёв - Внезапный будильник (сборник)

Ты мне не купила пива, Леля,

Мотивируя, что нету денег.

Ты не станешь хорошей,

Я уже не надеюсь.

И поэтому оставь в покое

М-о-о-о-ой эрегированный…

Ты никогда не ждешь

Меня с работы,

Не выписываешь мне газеты.

Ты опять мне не купила пива, Леля,

Хотя себе купила

Польские конфеты.

Вот ты какая, Леля.

Очень плохая для Коли.

И поэтому оставь в покое

М-о-о-ой эрегированный…

От тебя я слышу только упреки,

От тебя я вижу только нападки.

Ты подругам говоришь непристойности

Обо мне и о моих повадках.

Ты опять мне не купила пива,

Но тогда для чего ты разделась?

И поэтому оставь в покое

М-о-о-ой эрегированный…

Я выпью пол-литра брома,

Когда тебя не будет дома.

И тогда ты навсегда

Оставишь в покое

М-о-о-ой эрегированный…

Мелкий дождь стучит по крышам,

По деревьям, по углам.

Русый мальчик еле дышит,

Прислонил ладонь к губам.

Напевает за оконцем

Ветер тихие слова.

Только сумрак,

И к японцам до утра

Сбежало солнце – огневая голова.

Грусть и трепет расставанья,

За спиной часы: тик-так.

И от теплого дыханья

На стекле вспотел пятак.

Гривой туча за оконцем,

А под нею звезд канва.

Только ветер.

И к японцам до утра

Сбежало солнце – огневая голова.

Грустный мальчик тянет пальчик,

На реснице спит слеза.

Он рисует рот и носик

И японские глаза.

Дождь и сумрак за оконцем

Да под тучей звезд канва.

Только ветер,

И к японцам до утра

Сбежало солнце – огневая голова.

Дождь и сумрак за оконцем

Да под тучей звезд канва.

Дворник-ветер,

Но японцем на стекле

Смеется солнце – огневая голова.

Когда я проснулся,

Было примерно около пяти часов.

Я спал всего два.

Я посмотрел в окно,

Но за коробками домов

Не увидел лесов.

Я посмотрел поверх домов,

Но не заметил

Ни серпа месяца, ни луны.

Я пожал плечами и закурил,

Я надел штаны

И нащупал в кармане

Теплый след тишины.

И я нащупал в кармане

Теплый след тишины.

Я прошел на кухню

И нажал выключатель,

Но лампа не зажглась –

Видно, кончился ток.

Я полез в холодильник

За бутылкой «Клико»,

Но там дремал одинокий сырок.

Я пожал плечами

И вспомнил твой номер,

И набрал твой номер,

Чтоб узнать твои сны.

Но гудки затаились,

И я в трубке услышал

Только теплый след тишины.

Я надел пальто

И вышел на улицу.

Там плакал асфальт,

И дремали такси.

Я поднял камень

И бросил в урну,

И она отозвалась

Нотою «си».

Я пожал плечами

И посмотрел в небо,

Там уже умирали

Чьи-то тихие сны.

Я полез в карман

И нащупал в кармане

Только теплый след тишины.

Кто-то сидел в прокуренной кухне,

А кто-то гулял босиком.

Кто-то ночью не спал,

Кто-то утром не встал.

Кто-то целовался в лифте тайком.

Кто-то думал:

«Я, как Гребенщиков,

Я даже круче умею петь».

А кто-то встал у края крыши

И захотел улететь.

Но впрочем,

У каждого есть право на выбор,

Право на выбор.

Обручальные кольца

Пропил сосед –

Он в запое две тысячи лет.

На заборе написано «Виктор Цой»,

Но за этим забором ничего нет.

Электричка опоздала на 15 минут,

И ты боялась, что скажет мать.

А наутро все изменится и перетрется,

Но к вечеру вновь повторится опять.

Но впрочем,

У каждого есть право на выбор,

Право на выбор.

И кто-то снова будет грустить

На кухне,

А кто-то не сможет заснуть.

Кто-то скажет:

«Да я же люблю тебя, глупая».

Чей-то автобус захочет свернуть.

Кто-то поставит все на удачу,

А кто-то бросит семью.

Но только один хоть чего-то изменит –

Тот, кто встанет на крыше,

На самом краю.

Тот, кто встанет на крыше,

На самом краю.

Но впрочем,

У каждого есть право на выбор,

Право на выбор.

Ветер падет на прокуренный снег,

И взгляд превратит воду в огонь.

Где мы просочимся

В воронки столиц

И разбросаем усталые руки

На черных перинах ночей.

Но что мы сможем понять?

Но что мы сможем сказать

О городах, о городах,

Где после дождя дымится асфальт?

Зажмурив глаза и замкнув на замок,

В отрезок ужав единицу пространства,

Пустые пропасти ртов,

Что пахнут могилой

За лживой оградой