Борис Бухштаб - Поэты 1840–1850-х годов

Весь век я терся по приемным
У командиров и вельмож,
Терпел их шутки с видом скромным,
На всё готов был и пригож.
За честь считал вкушать их брашен,
В мой дом их звал хоть на ночлег.
Зато их милостью украшен,
Как благородный человек.

Хоть ждал ремесленник уплаты
С меня лет десять иногда,
Но метил я в аристократы
И твердо знал, что нет стыда
Должать за мебель, за линейки.
Зато платил я весь свой век
Долги по картам до копейки,
Как благородный человек.

И внес на имя неизвестных
Давно в ломбард я капитал,
Достиг до степеней известных
И всё, что можно, нахватал.
Воздвиг эта́жей в шесть домишко,
И формуляр мой чист как снег,
А жил-то я на свой умишко,
Как благородный человек.

Скончался я, оплакан сыном,
За мной тянулся ряд карет,
Свезли меня под балдахином,
И на поминках был обед.
На днях в газетах вышел нумер,
Что, мол, такой-то, имярек,
Почтенно жил и честно умер,
Как благородный человек!

Хвала тебе, торговец благородный,
С душою нежной, мягкою как шелк,
Хвала тебе! в те дни, когда, голодный,
По лавочкам таскался я как волк,
В те дни, когда вдруг захворал картофель
И страх объял кухарок всех умы,—
Ты разгадал мой истощенный профиль…
Ты помнишь ли? но не забудем мы!

Пожертвовав для ближнего карманом
И теплою любовию дыша,
Не захотел прослыть ты Тамерланом
И брал на грош лишь гривну барыша.
Зато к тебе сбежалися все бабы
И съели вмиг все огурцов холмы,
Хотя тогда желудки были слабы…
Ты помнишь ли? но не забудем мы!

Душа твоя целительным бальзамом
На горничных обильно потекла.
Ты как артист припас в угоду дамам
И голубков из дутого стекла,
И баночку помады бергамотной,
И яблоков с брусникой для зимы, —
Цикорию давал в кредит охотно…
Ты помнишь ли? но не забудем мы.

Ты помнишь ли, когда я для афиши
Писал тебе про всякие харчи
И превознес талант твой выше крыши,
А бескорыстье — выше каланчи.
Ты мне принес, о добрый, две селедки,
Ватрушки фунт и разные кормы
И удружил три гривны на подметки…
Ты помнишь ли? но не забудем мы!

Если вдовушка уж в ле́тах
Да набит ее ларец,
И за нею в эполетах
Вьется ловкий молодец,
И воркует вкруг старушки:
«Я без вас не ем, не сплю!» —
Это значит — финтифлюшки,
Финтифлюшки, финтифлю!

Если нимфа из балета
Обожает старичка,
И ему сбавляет лета,
И ласкает простачка:
«Вы такие, право, душки!
Только вас одних люблю!» —
Это значит — финтифлюшки,
Финтифлюшки, финтифлю!

Если автор представляет
Книжки критику на суд
И тот ловко обещает,
Что их скоро разберут:
«Ваши книжечки — игрушки,
Я их завтра расхвалю!» —
Это значит — финтифлюшки,
Финтифлюшки, финтифлю!

Если в час, когда вы нужны,
Друг усердный вам твердит:
«С вами мы навеки дружны,
Кошелек мой вам открыт,
И процентов ни полушки! —
Я души не погублю!» —
Ну, а суньтесь — финтифлюшки,
Финтифлюшки, финтифлю!

Все на свете колобродят.
Умный так же, как дурак,
Но все выгоду находят
Думать этак, делать так!
Здесь что шаг, то всё ловушки,
Но мы лезем, как в хмелю,
И не видим финтифлюшки,
Финтифлюшки, финтифлю!

Питер — дивная столица,
Я осмелюсь доложить:
Распотешить мастерица
И карман растормошить.

Здесь что шаг, то удивленье!
Всюду мрамор да гранит,
И уж точно просвещенье:
Всё на газе обстоит.
Всё так чисто и вальяжно…
Всюду этакий бонтон…
И устроено так важно —
На немецкий всё фасон.

Как кондитерские знатно
Здесь разубраны, ей-ей!
И у каждой аккуратно
Двое есть зубных врачей!
Над сластями, шоколадом
Порти зубы — нипочем!
Тут вам вырвут, вставят рядом —
Всё за рублик серебром!..

А уж сколько заведений,
В захолустьях даже всех,
Для душевных развлечений
И желудочных утех!
Здесь на дачах загляденье:
И воксалы и кафе,
Рестораны — объеденье,
Просто то есть — тут-а-фе!