Демьян Бедный - Том 2. Стихотворения 1917-1920

Еще не улеглись порывы урагана,
Еще корабль дрожал, встречая грозный вал,
Но, повинуйся искусству капитана,
Ходил уверенно в его руках штурвал.
Шум бури заглушив потоком слов хвалебных
И окружив толпой восторженной того,
Чей гений вел корабль среди стихий враждебных,
Усталый экипаж приветствовал его.
Матросов обведя спокойными глазами,
На их приветствие ответил капитан:
«Меня хваля, себя тем хвалите вы сами.
Но… где ж испытанный товарищ наш, Хуан?»
«Х-хе! – кто-то отвечал с насмешкою задорной. –
Хуан приветствовать тебя придет… в порту.
Сейчас он молотом внизу стучит упорно,
Чиня пробоину в борту!»
И молвил капитан: «Скажите же Хуану:
Штурвала выпустить я не могу из рук.
Пусть громче бьет Хуан, – его я слушать стану:
Приветствий слаще всех мне будет этот стук!»

Друзья, приветствуя родного «Ильича»,
Ответной похвалы лишь будет тот достоин,
Кто, тяжким молотом (не языком!) стуча,
Спасает наш корабль от тысячи пробоин.

Кто говорит: «позор»? Чья «честь» омрачена?
Иль мы не знаем панской чести,
Как велика ее цена?
Или не знает пан, что нет его поместий,
Что им затеяна последняя война,
Что голова его давно обречена,
Что не уйти ему от справедливой мести?
Им разрушаются плоды его ль трудов?
Иль он на храм смотрел, как на свою святыню?
Пред гибелью своей он все свершить готов,
Чтоб не осталося на свете городов,
Чтоб превратился мир в пустыню,
Чтоб ни единый ключ живой воды не бил,
Чтоб без питания и света,
Могила всех панов и всех, кто их сгубил,
Среди угаснувших светил
Плыла земля – свой век отжившая планета.

Бойцы, сомкните же дружней свои ряды,
И, в краткий срок отбив советскую отчизну
От всей помещичьей, шляхетской злой орды,
С рабочими всех стран, в лучах одной звезды,
По всем панам всемирно справим тризну.

Персоной будучи в кругах известных видной,
Потомственный буржуй с осанкою солидной
   (При случае его я назову)
Зашел в Париже в банк и сразу: «Вуле-ву?
   На редкость выгодная сделка.
Мне банк даст золота, я банку – векселя
Под обеспеченье!..»
                   «Какое?»
                    «Есть земля…
Вполне исправное громадное именье,
   При нем завод – мое почтенье!
   Железный путь совсем вблизи,
   Большая пристань тут же рядом…»
Какой же банк таким побрезгует закладом?
   В минуту дело на мази.
   Но… вмиг всю сделку погубило
   Словцо, всего одно словцо.
Директор банковский, смеявшийся так мило,
   Вдруг скорчил кислое лицо:
«А как – пардон, мусью! – как велика оценка
Именья вашего?»
                «Мильон».
                    «Мерси, мерси!..
А где ж, мусью, оно?»
               «Где? – побелев, как стенка,
Забормотал буржуй. – В России!.. Ан Рюсси!..»
«Ах, ан Рюсси!» – вздохнул в ответ директор банка
И дал российскому мусью… на чай полфранка!

Били, бьют со всех сторон.
   Трудно удержаться.
Черный Врангель, герр барон,
   Пробует сражаться.

Был Деникин, был Колчак,
   Не было барона.
Экий, гляньте-ка, смельчак!
   Мокрая ворона!

Через крымский Перекоп
   Дура-птица скачет
И глазами хлоп да хлоп:
   Ошалела, значит.

Вслед за нею воронье
   Каркает протяжно.
Дело что-то не так,
   Не ахти как важно.

Охватил всю стаю страх.
   Повернуть обратно?
Пушки – трах-тарах-тарах!
   Вот как жарят знатно.

Жарко так, хоть со скалы –
   Черной стае в воду,
Это красные орлы
   Не дают ей ходу!