Демьян Бедный - Том 5. Стихотворения 1941-1945. Статьи

Дадим подсчет упрощенно:
Двенадцать дней пути,
А жиру-то нарощено
По пудику почти!
Уж с первых дней экскурсии
У немцев, – с восхищением
Твердивших и с отрыжкою,
А после и с одышкою:
«Закузка рузкий гут!», –
Костюмы стали узиться.
Терять фасон, кургузиться,
Вдруг затрещат подмышкою,
То где-то ниже талии,
А то еще подалее,
Иль сразу там и тут.
Уже в Москве экскурсии
По номерам гостиничным,
Взяв двери на засов,
Пришлось заняться сразу же
Занятьем первой срочности –
Проверкой швов, их прочности,
Перестановкой пуговиц.
Расшивкой поясов.
Как немцы ни старалися
Держать свой внешний лак,
А в Петербург добралися –
Не знали сами как.
Все стали толстопузые.
Костюмы их кургузые
С чужих казались плеч.
Пришлось, купив готовые,
Себя в костюмы новые,
Просторные, облечь.
И то сказать упрощенно:
Двенадцать дней пути,
А жиру-то нарощено
По пудику почти.
Туристы разжиревшие
С Россией расставалися –
Ну, просто убивалися,
Хвалили всё, что видели,
Словами разливалися:
«Картина в общей сложности…»
«Какие здесь возможности!»
«Ах, этот чернозем!
Вот ключ к добрососедскому
Взаимопониманию!
Его с собой в Германию
На память мы везем!»
«Все, все без исключения,
Поверьте нашим искренним,
Восторженным словам!
В знак дружбы на прощание
Даем мы обещание
Вернуться вскоре к вам,
С детьми вернуться, с женами,
С друзьями и знакомыми».
«Приедем с агрономами
На срок…»
            «На срок любой!»
Чуть не сказали: «С кейзером
Вернемся, с нашей армией!»
Но это, разумеется,
В мозгах у них имелося
Уже само собой.

Прошло шесть лет ровнехонько.
К исходу шла всемирная
Жестокая война.
От немцев отбивалася
Уж не Россия царская,
А новая, великая
Советская страна.
Немецкие захватчики
На Украину хлынули,
Пасть хищную разинули –
И над страной, лежавшею
С ножом, ей в грудь водвинутым,
Военной оккупации
Разбойничьим ножом,
Они, как звери хищные,
Клыки свои оскаливши,
Над всею Украиною,
Войною разоренною,
Оравой разъяренною
Свирепо измывалися
И дико упивалися
Повальным грабежом.
Вот тут-то и случилося,
Такое приключилося –
В деревне «Снежнов-Кут»
Раздался крик: «Спасайтеся!
Отряд немецкий!»
                 «Ироды!»
«Коль хлеба им не выдадим,
Всех мужиков, объявлено,
У нас пересекут!»
В деревню немцы ринулись,
На мужиков накинулись:
«Кде клеп?»
             «Дафайте клеп!»
«Эй, ти! Пазлюшай, дедушка,
Твой клеп скорей показывай!»
Но дед, Егор Колодяжный,
Сурово заупрямился,
Врагам сказал: «Я слеп!»
«Ти слеп? Так ми проверимся!»
Связали руки старому,
Бранясь, во двор помещичий
Его поволокли.
Степана Завгороднего
Избили, окровавили
И с мужиками прочими
Туда же привели.

И вот в дому помещичьем
На круглое, широкое
Помещичье крыльцо
Взошло – крестьяне ахнули! –
Военное, знакомое,
До ужаса знакомое
Немецкое лицо.
«Чтоб ты, когда здесь пьянствовал,
Винищем отравился бы,
Котлетой подавился бы!
Чтоб ты тогда издох!»
То был – вот в этом доме же
Лобзавший губернатора
И голосивший «гох»,
Тогда ландратом звавшийся,
А нынче оказавшийся
Риттмейстером, герр Кох!
Пред ним толпой понуренной,
Озлобленно-нахмуренной,
Немецкими солдатами
Вплотную окруженные,
Угрюмо-напряженные
Стояли мужики.
Риттмейстер, брызжа пеною,
На них на всех набросился:
«Ви взе – большевики!
Ви, зволечь, бунтовайтеся!
Наш влясть не признавайт!
Ви нэ повиновайтеся!
Ви клеба не показывайт!
Я будет вас наказывайт!
Семь кожа с вас здирайт!»
Бобёр – помещик, стало быть, –
Подсунул Коху списочек,
Кого из мужиков
Считал он всех строптивее,
Зловредней и опаснее.
Вот барин был каков!
Пороли перво-наперво
Степана Завгороднего.
«Я знайт ефо! Я знайт! –
Кричал так экзекуторам
Риттмейстер разъярившийся, –
Он недофольный з барином!
Он недофольный з немцами!
Пороть его без жалости,
Большая зделать боль,
Чтоб бризгал кровь мужицкая!»
Немецкие секуторы
Вскричали: «Постараемся!»
По-ихнему: «Яволь!»
Спина у Завгороднего
От пояса до ворота
Была вся сплошь испорота,
Уж больше места не было
Кровавым новым полосам.
Но злым, истошным голосом,
От крови охмелевшее,
Бранилося немецкое
Высокоблагородь,
По-русски материлося
И пуще все ярилося:
«Пороть! Пороть! Пороть!»
Пороли всех – по списочку! –
Нещадно, одинаково.
А Кох ногой подрыгивал,
Присвистывал, подпрыгивал:
«Тра-ля, ля-ля, ля-ля!
Иметь ви должен знания:
Ви все и ваш поля
Принадлежат Германия!
Дас гренцлянд, весь Украина,
Немецкий есть земля!
Ми, немец, ваш правительство!»
В деревне шло грабительство
Сплошное, поголовное,
С жестоким применением
Побоев и угроз.
Повсюду немцы шарили,
Мукой, зерном и птицею
Набили – дальше некуда –
Длиннейший свой обоз, –
Метнулись за скотиною,
По огородам, выгону
Охотились за ней, –
Под женский вопль, под горькие
Рыданья-причитания
Забрали всех коровушек,
Волов, овец, свиней,
Забрали и отправили
На станцию – под пляс
Уже самих воителей,
Разнузданных грабителей:
«Не плачьте, глупый жителей!
Ви все без понимания:
Голодный наш Германия
Есть будет ваша мяс!»