Николай Минаев - Нежнее неба. Собрание стихотворений

Вы бесспорно талантливы – это не лесть,
Это каждому интеллигентному человеку видно,
Но один недостаток у Вас все-таки есть,
И по-моему это чрезвычайно обидно.

В сей торжественный день пожелаю я Вам
Не идти по пути безусловно вредному
Ради Бога, прислушайтесь к моим словам: —
Не подражайте больше Демьяну Бедному!..

Я руки за голову заложил,
Я вытянул измученное тело,
И кровь по руслам воспаленных жил
Полууспоительно хрустела.

Пусть страсть в изнеможенье истекла
И пресыщенье – нежности преграда,
Но память из граненого стекла
Просвечиваться радугою рада.

Я прекословя сердцу снизошел
К сухим губам прохладой ороситься,
И в темноте мне выдан был за шелк
Простой лоскут заношенного ситца.

И вот душа чего-то лишена,
И суживаются зрачки, и строже
Звенит в ушах и в мыслях тишина
Меж приторными приступами дрожи.

В тот день, когда мне минет сорок лет
Рассматривая жизнь свою под лупой,
Я улыбнусь как пиковый валет
Найдя жену тщеславною и глупой.

Любовницу бездарной и тупой,
С манерами и взглядами солдата,
Знакомых надоедливой толпой
И молодость загубленной… Тогда-то

Забравшись в трюм, без паспорта, через
Атлантику, от скуки изнывая,
Я поплыву на Буэнос-Айрес,
Чтобы попасть в столицу Парагвая.

С полгода пробродив по городам
И чувствуя себя слегка усталым,
Посватаюсь к какой-нибудь мадам
Почтенных лет с приличным капиталом.

Когда ж апоплексический удар
Ее сразит в кафе Ассунсиона,
Я получу по завещанью в дар
Публичный дом под видом пансиона.

И не смущаясь из-за пустяков, —
Стыд не огонь, не прожигает кожу, —
За счет сластолюбивых стариков
Я собственные блага приумножу.

Но далее к доходам охладев,
Как подобает истому герою,
Я распущу любвеобильных дев
И фешенебельный притон закрою.

Слоняясь то с заплатами по швам,
То самым элегантным и душистым,
Я вдруг смотря по обстоятельствам
Примкну иль к анархистам иль к фашистам.

И буду после пламенных речей,
Во имя справедливости и мщенья,
Взрывать дворцы, калечить богачей
И убивать министров без смущенья.

Иль может быть как раз наоборот,
В пример и поучение для прочих
Расстреливать из окон и ворот
Процессии и митинги рабочих.

В конце концов и это надоест!..
И, тщательно покрасившись под негра,
Я удалюсь из шумных злачных мест
Служить к плантатору на Рио-Негро.

И под защитой аргентинской тьмы,
Там где-нибудь в подвале за верандой,
Почищу негритянские умы
Коммунистическою пропагандой.

И как-нибудь весною, в октябре,
Мы, сговорившись всем кагалом рабьим,
Хозяина поджарим на костре
И дочиста плантацию разграбим.

Поняв, что это мне кой-чем грозит,
Чтоб на себя быть снова непохожим,
Приобретя индейский реквизит,
Я сделаюсь на время краснокожим.

Средь бела дня, почти-что на виду,
Скальпируя без всяких промедлений,
Я небывалый ужас наведу
На мирных истребителей оленей.

Но все имеет свой конец – увы! —
И вспомнив то, что Музы мне вручили,
Поэтом знаменитым из Москвы
Я появлюсь на горизонте Чили.

По просьбе дам, лелеющих мечту
Меня пленить, я в лунный вечер в роще,
Встав в позу живописную, прочту
Им что-нибудь любовное попроще.

Конечно – потрясающий успех!
И прослезясь от пафоса момента
Повесится на шею мне при всех
Законная супруга президента.

Придется тут ее поцеловать,
А поутру величественней Данта,
Забравшись с сапогами на кровать,
Я гордо выслушаю секунданта.

Привыкнув полагаться на авось,
Со стороны быть может неуклюже,
Без колебаний я проткну насквозь
Не по летам ревнующего мужа.

И в тот же день, как будто сильно пьян,
Лохматый и оборванный бродяга,
Похожий на бразильских обезьян,
Отправится на север из Сант-Яго.