Константин Бальмонт - Том 2. Стихотворения

И молва о светлоглазой прогремела там вдали,
В край ее, из стран далеких, Алеманы подошли.

Алеманский повелитель, пышнокудрый Ригогар,
Красотою Ванды взятый, пленник был всевластных чар.

И отправились к ней дважды, трижды к ней послы пришли,
Но привета Ритогару в сердце Девы не нашли.

Бранный клич тогда раздался, – нет добра, будь гений зла,
Вся дружина Алеманов копья длинные взяла.

Но, хоть длинны, не достали, но, хоть остры, нет копья,
Ты была сполна красива, – Ванда, власть сполна твоя.

Вся дружина Алеманов, Ванду видя пред собой,
Пораженная как Солнцем, отступила, кончен бой.

Кликнул вождь: «Да будет Ванда на земле и в сне морском!
Ванда в воздухе!» – воскликнув, поразил себя мечом.

И свершилось чарованье, отошла звезда к звезде,
Ванда всюду, звездность всюду, на земле и на воде.

Устремившись в воды Вислы, Ванда там – в текучем сне,
Светлый взор ее колдует Польским судьбам в глубине.

Песня в воздухе над Вислой да не молкнет никогда,
Как победный образ Ванды жив, пока течет вода.

В некотором царстве, за тридевять земель,
В тридесятом государстве – Ой звучи, моя свирель! –
В очень-очень старом царстве жил могучий сильный Царь,
Было это в оно время, было это вовсе встарь.
У Царя, в том старом царстве, был Стрелец-молодец.
У Стрельца у молодого был проворный конь,
Как пойдет, так мир пройдет он из конца в конец,
Погонись за ним, уйдет он от любых погонь.
Раз Стрелец поехал в лес, чтобы потешить ретивое,
Едет, видит он перо из Жар-Птицы золотое,
На дороге ярко рдеет, золотой горит огонь,
Хочет взять перо – вещает богатырский конь:
«Не бери перо златое, а возьмешь – узнаешь горе».
Призадумался Стрелец, Размышляет молодец,
Ваять – не взять, уж больно ярко, будет яхонтом в уборе,
Будет камнем самоцветным. Не послушался коня.
Взял перо. Царю приносит светоносный знак Огня.
«Ну, спасибо, – царь промолвил, – ты достал перо Жар-Птицы,
Так достань мне и невесту по указу Птицы той,
От Жар-Птицы ты разведай имя царственной девицы,
Чтоб была вступить достойна в царский терем золотой!
Не достанешь – вот мой меч, Голова скатится с плеч».
Закручинился Стрелец, пошел к коню, темно во взоре.
«Что, хозяин?» – «Так и так», мол. – «Видишь, правду я сказал:
Не бери перо златое, а возьмешь – узнаешь горе.
Ну, да что ж, поедем к краю, где всегда свод Неба ал.
Там увидим мы Жар-Птицу, путь туда тебе скажу.
Так и быть уж, эту службу молодому сослужу».

 Вот они приехали к садам неземным,
 Небо там сливается с Морем голубым,
 Небо там алеет невянущим огнем,
 Полночь ослепительна, в полночь там как днем.
 В должную минутку, где вечный цвет цветет,
 Конь заржал у Древа, копытом звонким бьет,
 С яблоками Древо алостью горит,
 Море зашумело. Кто-то к ним летит.
 Кто-то опустился, жар еще сильней,
 Вся игра зарделась всех живых камней.
 У Стрельца закрылись очи от Огня,
 И раздался голос, музыкой звеня.
 Где пропела песня? В сердце иль в саду?
 Ой свирель, не знаю! Дальше речь веду.

  Та песня пропела: «Есть путь для мечты.
  Скитанья мечты хороши.
  Кто хочет невесты для светлой души,
  Тот в мире ищи Красоты».
  Жар-Птица пропела: «Есть путь для мечты.
  Где Солнце восходит, горит полоса,
  Там Елена-Краса золотая коса.
  Та Царевна живет там, где Солнце встает,
  Там где вечной Весне сине Море поет».

 Тут окончился звук, прошумела гроза,
 И Стрелец мог раскрыть с облегченьем глаза: –
 Никого перед ним, ни над ним,
 Лишь бескрайность Воды, бирюза, бирюза,
 И рубиновый пламень над сном голубым.

В путь, Стрелец. Кто Жар-Птицу услышал хоть раз,
Тот уж темным не будет в пути ни на час,
И найдет, как находятся клады в лесу,
Ту царевну Елену-Красу.
Вот поехал Стрелец, гладит гриву коня,
Приезжает он к вечно-зеленым лугам,
Он глядит на рождение вечного дня,
И раскинул шатер-златомаковку там.
Он расставил там яства и вина, и ждет.
Вот по синему Морю Царевна плывет,
На серебряной лодке, в пути голубом,
Золотым она правит веслом.
Увидала она златоверхий шатер,
Златомаковкой нежный пленяется взор,
Подплыла, и как Солнце стоит пред Стрельцом,
Обольщается тот несказанным лицом.
Стали есть, стали пить, стали пить, и она
От заморского вдруг опьянела вина,
Усмехнулась, заснула – и тотчас Стрелец
На коня, едет с ней молодец.
Вот приехал к Царю. Конь летел как стрела,
А Елена-Краса все спала да спала.
И во весь-то их путь, золотою косой
Озарялась Земля, как грозой.
Пробудилась Краса, далеко от лугов,
Где всегда изумруд расцветать был готов,
Изменилась в лице, ну рыдать, тосковать,
Уговаривал Царь, невозможно унять.