Константин Бальмонт - Том 4. Стихотворения

Я коня вороного тебе оседлала,
Отточила твой нож, заострила копье.
Если нужно, так в путь, встреть змеиное жало,
Но в бою не забудь ту, чье сердце – твое.
Как в том зеркальце малом, в том зеркальце чудном,
Что мне с ярмарки раз ты из Кяхты привез,
Обещай мне, что буду в пути многотрудном
Отражаться в душе твоей, в зеркале грез.
Прежде чем ты уедешь, мне дай обещанье
Каждый вечер смотреть, в третий час, на луну,
В этот час, как ее так зеркально сиянье,
Ты гляди в серебро, ты гляди в глубину.
Прежде чем ты уедешь, тебе обещанье
Так же дам, что смотреть, в трети час, на луну
Каждый вечер я буду, завидев сиянье,
В тот серебряный круг, в ту ее глубину.
Каждый вечер твои буду чувствовать очи,
Каждый вечер глаза будешь чуять мои,
И взаправду луна, в приближении ночи,
Будет зеркалом нам, в серебре, в забытьи.
Каждый вечер увижу коня вороного,
И тебя в том краю, где играет война,
Каждый вечер увидишь ты снова и снова,
Как тебя я люблю, как тебе я верна.

Мать, что тебя породила,
Ранняя роза была,
Она лепесток обронила,
Когда тебя родила.

С головы до ног
Ты один цветок.
О, счастлива мать,
Чья такая дочь.

Когда ты проходишь по улице,
Говоря со своими друзьями,
Ты как будто король надо всеми,
И нежен зеркальный мой лик.

Приходит Март с цветами;
И с розами Апрель,
И Май, он весь в гвоздиках,
Чтоб увенчать тебя,

Чуть вошел в твою улицу,
Королевой зову тебя,
Приношу, чтоб венчать тебя,
Ветви пальмы и лилии.

Сбрось, молю, мантилью эту,
Дай мне волосы увидеть:
Для того, чтоб видеть образ,
Ткань с него отодвигают.

Волна твоих волос
Есть цепь для многих душ;
Когда распустишь их,
Ты вяжешь цепь тесней.

Кудри украла
Светлянка у солнца,
У меня же украла
Сердце и жизнь.

Белок твоих глаз
С лазурными жилками –
Как будто бы небо
В тот день, когда облачно.

Эти синие глазенки
Ты украла у небес,
Небу дашь отчет за козни
Этих хитрых двух повес.

Твои глаза – лазурные,
Глаза благословенные,
Мои глядят и молятся,
И просят милосердия.

Твои глаза – два зеркала,
Я в них смотрюсь. Постой.
Не закрывай их, жизнь моя.
Не закрывай. Открой.

Глаза моей смуглянки –
Как горести мои:
Большие, как печали,
И черные, как думы.

Брови твои – как две новых луны,
Очи – две утренних ярких звезды,
Светят и ночью, и днем,
Светлей, чем на небе родном.

Звезд на небе, звезд на небе –
Тысяча и семь,
А твои считая очи –
Тысяча и девять.

Гаснет, гаснет луна. –
– Пусть ее погасает.
Луна, что меня освещает,
Здесь у окна.

Твои глаза – разбойники,
Воруют, убивают,
Ресницы – горы темные,
Разбойников скрывают.

Зачем вы, черные глаза,
Зачем на исповедь нейдете?
Вы столько крадете сердец,
И стольких каждый миг убьет.

Твои ресницы, крошка,
Пригоршни острых игол:
Чуть только ты посмотришь,
И душу мне пронзишь.

Ресницы глаз твоих
Черны, как мавританки,
Среди ресниц твоих
Мерцают две звезды.

Твой нежный рот – тюрьма,
Темница без ключей,
В нем узники – жемчужины,
В нем из кораллов дверь.

Твой нежный рот такого
Исполнен чарованья,
Что мой схватиться хочет
С ним в битве поцелуев.

Твой рот, моя малютка,
Закрывшийся цветок,
О, если б поцелуем
Его раскрыть я мог.

Губы твои –
Две гвоздики,
Дай им напиться, –
Засохли.

Веселая пташка
Твой клюнула рот,
Подумала – роза
Так ярко цветет.

Когда ты смеешься,
Румяные губы,
По блеску и краске,
Как яркий рубин.

Твои губы – две гардины,
Ярко-красная тафта,
Меж гардиной и гардиной
Ожидаю «да».