Николай Векшин: Басни

Может, он из зоопарка
Потихонечку сбежал?
Иль из Африки пробрался
По проливам и ручьям?

Не известно. Но, похоже,
Что доволен он вполне.
Африканской зверской роже
В русской нравится волне.

Хоть купальщиков гоняет,
Но к купальщицам он льнёт;
До икоты их пугает;
Замуж всё же не берёт.

Знать, он ищет крокодилку.
Не видать её нигде.
Помогите крокодилу!
А иначе – быть беде…

Нынче позднею весной
Заяц прыгал под сосной.
В теле – радость и томленье.
Между ножек – зуд и жженье.

Где супругу бы сыскать,
Чтоб семью скорей создать?
Но Зайчихи нет нигде:
Ни в траве, ни в борозде.

Глядь, Медведица идёт,
Жениха кричит-зовёт.
Заяц снизу подскочил…
В тот же миг раздавлен был.

Бедный Зайчик! Жаль его —
Слишком торопливого.
Вот мораль: не суетись;
С кем попало не …

Ко мне в постель запрыгнул ночью фараон.
Из саркофага был он мною разбужён.
Ждала пожара я и страстного огня,
Но холодна была, как льдышка, мумия моя!

Выбрасывая мусор как-то раз,
Я на помойке углядел бриллиант.
Его я с изумлением поднял
И был находке несказанно рад.

Как он сверкает! Чудо из чудес!
Сокровище! И вдруг – оно моё!
Кто потерял его, не важно мне.
Судьба не всем презенты раздаёт.

Но что мне делать с ним? Я не король,
Не олигарх и даже не артист.
Вещица хороша. Но вот в чём соль:
Бриллиант мне нужен, ну, как банный лист…
Я усмехнулся и не взял бриллиант.
Пускай хоть по другим рукам пойдёт!
Хозяина себе найдёт он сам
И счастье непременно обретёт.

Ничего не ответила кошка,
Лишь хвостом по столу махнула
И ушла в другой дом, где сметана.

Рыцарь храбрый боевой
Вечно рвался в славный бой.
Как-то раз скакал один,
Видит: Крепость перед ним.

А не сла́бо ль в одиночку
Захватить, хотя б на ночку?
Взяв копьё наперевес,
Воин наш на штурм полез.

Вдруг ворота отворились.
Крепость пала. Удивившись,
Рыцарь репу почесал
И в раздумье так сказал:

«Почему сдалась без боя?
Тут подвох какой-то что ли?
Мне такую Крепость брать —
Лишь позор себе сыскать!»

И уехал рыцарь вдаль.
Крепость вдарилась в печаль.
Рыцарь был не без ума.
В Крепости была чума…

Жил да был на свете Ванька-встанька.
Интеллектом явно не блистал.
Но любила его кукла Танька.
Перед нею он всегда вставал…

Но однажды Таня осознала,
Что она у Ваньки не одна.
Лена его тоже обожала.
Ася была страстно влюблена.

Даша, Вика, Света и Лариса —
Все с ума сходили по нему.
В чём секрет встающего Париса?
Что-то я причину не пойму.

Свой успех у кукол объясняя,
Ванька-встанька гордо говорил:
«Куклам я собой напоминаю
Настоящих любящих мужчин!»

Вот курица в навозе бойко роется,
Чтоб отыскать жемчужное зерно.
Напрасен труд. Хотя она прокормится,
Но жемчуг не найдет, клюя г@вно.

Мы все произошли от обезьяны.
Неандерталец был для нас отцом.
Пещерный дед не поедал бананы.
Сей людоед кровавым был самцом.

Каннибализм, жестокость и коварство
Сопровождали нас из века в каждый век.
Убийства, зверство, подлость ради царства…
И вот пред нами – современный человек.

Да, мощь его не челюсти и зубы,
А бомбы, деньги, химия и секс.
Стальные звери, нефтяные трубы,
Мильоны трупов. Разве не прогресс?

Оскал шакала, жадность крокодила,
Угрюмый дух и саблезубый взгляд…
В нем динозавров процветает сила
И питекантропы из глаз его глядят.
(И птеродактили на веточках сидят).

Усердный ловкий Веник
Квартиру убирал.
И вдруг на шифоньере
Он Чашку увидал.

Красавица пылилась,
Томилась от тоски.
И Веник возбудился,
И плохо стал мести.

Запрыгнуть этот Веник
Хотел на шифоньер.
Но всё же не осмелился
Подать дурной пример.