Александр Блок - Лирика. Поэмы

Когда все опять подошли к столу,

Притихли и сели на место,

Он указал им на девушку в углу,

И звонко сказал, пронизывая мглу:

«Господа! Вот моя невеста».

И вдруг тот, кто качался и хохотал,

Бессмысленно протягивая руки,

Прижался к столу, задрожал, —

И те, кто прежде безумно кричал,

Услышали плачущие звуки.

25 декабря 1902

Покраснели и гаснут ступени.

Ты сказала сама: «Приду».

У входа в сумрак молений

Я открыл мое сердце. – Жду.

Что скажу я тебе – не знаю.

Может быть, от счастья умру.

Но, огнем вечерним сгорая,

Привлеку и тебя к костру.

Расцветает красное пламя.

Неожиданно сны сбылись.

Ты идешь. Над храмом, над нами —

Беззакатная глубь и высь.

25 декабря 1902

Я искал голубую дорогу

И кричал, оглушенный людьми,

Подходя к золотому порогу,

Затихал пред Твоими дверьми.

Проходила Ты в дальние залы,

Величава, тиха и строга.

Я носил за Тобой покрывало

И смотрел на Твои жемчуга.

Декабрь 1902

На обряд я спешил погребальный,

Ускоряя таинственный бег.

Сбил с дороги не ветер печальный —

Закрутил меня розовый снег.

Притаился я в тихой долине —

Расступилась морозная мгла.

Вот и церковь видна на равнине —

Золотятся ее купола…

Никогда не устану молиться,

Никогда не устану желать, —

Только б к милым годам возвратиться

И младенческий сон увидать!

Декабрь 1902

Она ждала и билась в смертной муке.

Уже маня, как зов издалека,

Туманные протягивались руки,

И к ним влеклась неверная рука.

И вдруг дохнул весенний ветер сонный,

Задул свечу, настала тишина,

И голос важный, голос благосклонный

Запел вверху, как тонкая струна.

Декабрь 1902

Запевающий сон, зацветающий цвет,

Исчезающий день, погасающий свет.

Открывая окно, увидал я сирень.

Это было весной – в улетающий день.

Раздышались цветы – и на темный карниз

Передвинулись тени ликующих риз.

Задыхалась тоска, занималась душа,

Распахнул я окно, трепеща и дрожа.

И не помню – откуда дохнула в лицо,

Запевая, сгорая, взошла на крыльцо.

Сентябрь – декабрь 1902

Андрею Белому

Целый год не дрожало окно,

Не звенела тяжелая дверь;

Всё забылось – забылось давно,

И она отворилась теперь.

Суетились, поспешно крестясь…

Выносили серебряный гроб…

И старуха, за ручку держась,

Спотыкалась о снежный сугроб.

Равнодушные лица толпы,

Любопытных соседей набег…

И кругом протоптали тропы,

Осквернив целомудренный снег.

Но, ложась в снеговую постель,

Услыхал заключенный в гробу,

Как вдали запевала метель,

К небесам подымая трубу.

6 января 1903

Я к людям не выйду навстречу,

Испугаюсь хулы и похвал.

Пред Тобой Одною отвечу,

За то, что всю жизнь молчал.

Молчаливые мне понятны,

И люблю обращенных в слух:

За словами – сквозь гул невнятный

Просыпается светлый Дух.

Я выйду на праздник молчанья,

Моего не заметят лица.

Но во мне – потаенное знанье

О любви к Тебе без конца.

14 января 1903

Днем за нашей стеной молчали, —

Кто-то злой измерял свою совесть.

И к вечеру мы услыхали,

Как раскрылась странная повесть.

Вчера еще были объятья,

Еще там улыбалось и пело.

По крику, по шороху платья

Мы узнали свершенное дело.

Там в книге открылась страница,

И ее пропустить не смели…

А утром узнала столица

То, о чем говорили неделю…

И всё это – здесь за стеною,

Где мы так привыкли к покою!

Какой же нам-то ценою

Досталось счастье с тобою!

29 января 1903

Разгадал я, какие цветы

Ты растила на белом окне.

Испугалась наверное ты,

Что меня увидала во сне:

Как хожу среди белых цветов

И не вижу мерцания дня.

Пусть он радостен, пусть он суров —

Всё равно ты целуешь меня…

Ты у солнца не спросишь, где друг,

Ты и солнце боишься впустить:

Раскаленный блуждающий круг

Не умеет так страстно любить.

Утром я подошел и запел,

И не скроешь – услышала ты,

Только голос ответный звенел,

И, качаясь, белели цветы…

9 февраля 1903

Погружался я в море клевера,

Окруженный сказками пчел.

Но ветер, зовущий с севера,

Мое детское сердце нашел.