Дмитрий Быков - Ясно. Новые стихи и письма счастья

В сети, понятно, загалдели, но присмотреться не хотите ль: ведь он полпред на самом деле! Он полномочный представитель. Чье самолюбие задето – тот лишний гость в родном пейзаже. Кто представитель президента в России нынче? Ну не я же! Тех, кто о вольности хлопочет, наглядность эта растревожит, – но это то, что Путин хочет, и ровно то, что Путин может: надежный, злобный, добрый малый, и чтобы все в России было не ниже плинтуса, пожалуй, но ниже Нижнего Тагила. Простые люди юбер аллес. Прямое следствие победы. Вы все зажрались, либералы-с. Какой тут пол, такие преды.

Вам, радикалы, все с откоса б лететь в плену амбиций личных… А между прочим, это способ ввести во власть людей приличных. Насколько все мобильней стало б, какой бы стиль настал улетный, когда бы вдруг сказал Каспаров: «Долой подонков на Болотной!» Не может быть? А что такого? Я сам не против, добрый путь им. Полпредом сделали б Рыжкова, скажи он вслух: «Наш лидер Путин». За выкрик лозунга такого – иль даже пенье, в ритме вальса, – министром сделали б Немцова: он был – и ничего, справлялся! Довольно быть страной-изгоем, точить на граждан серп и молот… Но «мы за вас и всех разгоним!» – они сказать никак не могут. Что проще верному холопу? И для чего жалеть о чем-то? Чуть поцелуешь черта в попу – и сможешь стать полпредом черта! Но даже после литра водки или еще чего похлеще у них не то устройство глотки, чтоб говорить такие вещи. Их не за то страна любила и заграница уважает. Победе Нижнего Тагила пока ничто не угрожает.

А если вдруг и угрожало б – в стране меняется погода, – Холманских без обид и жалоб вернется в цех вагонзавода. Рабочий облик благороден, а опасаются ре– прессий пускай Рогозин и Володин – они же люди без профессий. Не знаю, что умеет Путин, не помню, что умеет Сечин, – а труд уральца неподсуден, вагон потребен, статус вечен… Когда закончится занудство и поменяется начальство – ему хоть есть куда вернуться.

За остальных нельзя ручаться.

Представители местных элит, чьи надежды опять оскудели, утверждают, что надо валить. Я боюсь, это слово недели. Знатоки полускрытых вещей, прозревальцы великого в малом, что с каких-то неведомых щей филиала зовут либералом, – как-то враз перестали хвалить этот символ грядущих идиллий и согласны, что надо валить, и храбрейшие вслух подтвердили. Предлагается всё обнулить. Даже дети, что прежде робели, вместо «Мама!» взывают «Валить!», уссываясь в родной колыбели. Чуть заглянешь в какой-нибудь чат, где ведут разговор о руслите, – эмигранты «Валите!» кричат, патриоты им вторят: «Валите!» Даже те, что привыкли рулить и считаются мыслящим классом, – втихомолку внушают: «Валить», обращаясь, естественно, к массам. Я считаю, что лучше налить, закусить и продолжить сугубо, – но за всем этим воплем «валить!» кто расслышит совет жизнелюба?

Впрочем, те, что хотят отбелить нанопару властителей грозных, тоже стонут, что надо валить. Все валите! Очистится воздух! Неопрятен, криклив, бородат, не– умен, некрасив и неловок, сортировщик латинских цитат, сочинитель капустных колонок; государственник-поцмодернист, завсегдатай сектантских молелен, что внутри и снаружи дерьмист и притом тошнотворно елеен; воспитатель кремлевских волчат, испускатель зловонного пота, – все «Валите!» синхронно кричат, полагая, что купится кто-то. Только я продолжаю шалить, не страшась белоглазого взгляда, повторяя: «Не надо валить».

– Почему же, – ты спросишь, – не надо?

Почему, если воздуха нет, если ширится праздник гиений, если участь двенадцати лет решена без малейших сомнений, если худшие стали стеной под симфонию криков вороньих, и притом их противник иной по– ужасней, чем даже сторонник; если, чувствуя время свое, в этой ячнево-кирзовой каше заведется с годами зверье пострашнее, чем наци и наши, и начнет в поперечных палить, и топтать несогласных часами, – объясни, почему не валить?

Потому что повалятся сами.

…И чего галдите, как на вокзале, повторяя свой антирусский бред? Безусловно, сбили. Но вам сказали: доказательств, что это Россия, нет. Заявили вслух, ничего не спрятав. Основной источник довольно крут, и хоть это как бы спецслужбы Штатов, иногда, представьте, они не врут. Там ведется пристальный счет потерям, цэрэушный вывод имеет вес; вообще мы Штатам ни в чем не верим, но про «Боинг» правда, про «Боинг» йес. И чего бы пресс-секретарь Обамы против нашей власти ни ляпнул вдруг – знают все, что сроду, что никогда мы, что не мы, не «Боинг», не наш, не «Бук». И хоть мы противны целому свету, мы привыкли к жизни в такой среде. Доказательств, что это Россия, нету. Если нету в Штатах, то нет нигде.