Себастиан Брант - Корабль дураков; Избранное

Что было знаком мира всем.

Погоню кончили меж тем,

И появились на поляне

В кусты сбежавшие крестьяне.

«Не видели ль, — спросили их, —

Военных — конных иль иных?»

«Нет, нет, — ответил дружный хор, —

Одни пришли мы в этот бор

Дровец на уголь нарубить,

Да белок вздумали ловить».

Люд городской в обратный след

Пустился, коль войны уж нет,

Но часть все ж не пошла домой,

Боясь насмешек над собой,

И дула пиво в погребках

До света в ближних деревнях.

А жены их тогда в печали

Промеж собою толковали —

Не сгинули ль мужья навек,

Не ждать ли им в дому калек…

Едва туман на землю пал,

Старейшин бургомистр созвал,

Чтобы на белку поглядеть.

Глядь, им и не о чем скорбеть!

И вскоре, веселы, они

Болтали, как и в оны дни,

А страха как и не бывало…

Когда ж немного рассветало,

И остальные все тайком

Пришли, ступив под кров молчком,

Да и не часто поминали

Про свой переполох и дале,

Что вызван белочкой лишь был.

Я стих тотчас о нем сложил,

Но не для чьей-нибудь обиды,

Повеселить имел я виды, —

Кто ж впрямь доказывать возьмется,

Что с ним такое ж не стрясется.

Тому примеры ведь бывали,

Что нечто, важное вначале,

К концу — всего пустяк смешной;

Гора рождает мышь порой,

Как это описал Эзоп. 257

На этом кончить должно, чтоб

Я недругов не наживал.

Вот что Ганс Сакс вам рассказал.

258

На Красной мельнице когда-то,

Не ведая нужды, богато

Достойный мельник жил один.

Был у него толковый сын.

Отец послал его учиться,

И сын, привыкший не лениться,

Постиг премудрость раньше сроку.

Священник жил неподалеку,

Он был им родич и сосед.

И подал мельнику совет,

Чтоб мальчик продолжал ученье.

Ведь надо взять в соображенье,

Как ум его заблещет, коли

Поучится он в высшей школе.

Совету добрый мельник внял

И сына в Ингольштадт 259послал.

Приехал сын туда учиться —

К отцу спешит он обратиться

И денег выслать просит всё —

Нужны, мол, книги, то да се.

Юристом-де желает стать,

И начал право изучать,

И скоро доктор прав он будет,

Коль денег вдоволь раздобудет.

Три года — то немалый срок.

Отцу повытряс кошелек.

Тот просит, чтобы сын явился,

Чтоб рассказал, чему учился,

Что выучил, и кем он стал,

И денежки куда девал.

Когда приехал сын домой,

Отец сказал ему: «Сын мой,

Ты покупал немало книг,

А ну-ка покажи мне их!»

И толстый том студент несет,

То codex, 260то законов свод.

Печать крупней в средине там,

Печать помельче по краям.

Вот мельник начал том листать

И видит разную печать.

Дивится этому отец

И сыну говорит: «Малец,

Так напечатано зачем?»

«Да ты пойми, отец, затем,

Что покрупней печать — закон,

Помельче — глоссы», 261— молвит он.

А мельник говорит: «Сынок,

Ведь я в латыни не знаток,

Про глоссы, для чего они,

Мне по-немецки объясни».

И сын сказал: «Сам текст — закон,

Что принят нами испокон,

Идет от древних он царей,

Судебник справедливый сей.

На каждый casus 262здесь статья,

И должен был по ней судья

Свой неподкупный править суд.

Но годы-то, отец, идут, —

И толкования ученых

Об этих набрались законах:

Как нужно право понимать,

Как ложь от правды отличать,

И, вечно споря меж собой,

Все объясняли вразнобой

Ученые. Их спор разросся.

Вот так, отец, сложилась глосса».

Доволен мельник не остался,

Но и перечить не пытался,

А только вымолвил: «Послушай,

Сынок, сегодня ты откушай

У дяди своего, ты ныне

С ним побеседуй по-латыни

О том, чему ты научился,

Что ты узнал, чего добился

И для чего, сыночек мой,

Мы деньги тратили с тобой».

Сынок ушел. Законов свод

Старик отец тотчас берет.

Ad marginem он по шнурку

Рубить стал мелкую строку, 263

Да и оттяпал топором

Все примечания кругом.

Он это дело ладно справил

И в целости закон оставил,

Как был он, точно по шнуру.

Домой вернувшись ввечеру,

Сын видит, что по всем углам

Теперь порхают глоссы там,

И, тем напуганный немало,

Взглянул он — что же с книгой стало?

И в страхе говорит: «Отец,

Что это значит наконец?

Затем меня услал ты в гости,

Чтоб портить книги мне со злости?»

Сказал отец: «Да глянь сначала!

Куда получше книга стала!

Отсек я — как ты не поймешь —

Одни лишь глоссы, только ложь,

Но правда, что в ней содержалась,