Себастиан Брант - Корабль дураков; Избранное

Отрезав лапки, частью сей

Почтил хозяйских сыновей.

Потом и дочек он почтил:

По крылышку им положил

Каждой на блюдо расписное.

Себе ж оставил остальное.

Кусок глотая за куском,

Он тушку слопал целиком,

До косточки все изглодав,

Другим и хрящика не дав.

Всех удивил святой отец.

Спросил хозяин наконец:

«Вас мудрецы учили, что ли,

Иль вы учились в некой школе

Делить еду столь мастерски?»

Монах ответил: «Все куски

(Уж вы поверьте, сударь, мне)

Делю по совести вполне.

Вы здесь являетесь главою —

Я наделил вас головою,

Чтоб ваше мудрое правленье

Держало чернь в повиновенье;

Вы храбры в спорах и боях,

Да будет чужд и впредь вам страх!

Главней всех после вас в дому

Супруга ваша, посему

Я отдал шейку ей: жена

Уметь хозяйствовать должна,

Заботой о припасах жить,

Без коих вживе нам не быть.

А лапки сыновьям затем

Я дал, что щит, и герб, и шлем,

И весь ваш род высокочтимый

На них стоит неколебимо.

Потом по одному из крыл

Я дочкам вашим подарил,

Чем дал понять, что в самом деле

Девицы для любви созрели,

Когда, наряжены на диво,

Умеют ловко и учтиво

В придворном плясе изогнуться

И с юношей перемигнуться.

Остались мне от каплуна

Всего лишь брюхо да спина.

К несчастным состраданье благо,

Я съел из жалости беднягу.

Без крова он, подобно мне,

Как он, мечусь я по стране.

Как птица я, но не летаю,

Я клюв свой на спине таскаю, 246

Острижен вроде пустопляса,

Под цвет осла на мне и ряса,

И подпоясан, будто вор,

И бос, как гусь, 247хожу с тех пор,

Как был я принят в орден свой —

Все это — правда, сыне мой!»

Хозяин от души хохочет

Над тем, как их монах морочит,

Над тем, как духовник сполна

Себе оставил каплуна,

Однако дворянин потом

Не приглашал монаха в дом.

Урок таков из притчи сей:

Коль встретится среди гостей

Такой, которому неведом

Порядок, должный за обедом,

Который что послаще жрет,

А сам при этом чушь несет, —

Ему с улыбкой все внимают,

В уме, однако, рассуждают:

«Что за бесстыдная свинья!»

Так с ними думаю и я.

В какой грязи он может жить,

Коль знает только жрать да пить,

Как будто он не ел дотоле!

Не будут звать такого боле.

Таких гостей полно у нас.

На сем Ганс Сакс кончает сказ.

248

Стоит уже немалый срок

Корталь 249— заморский городок.

На взгорье расположен он

И пастбищами окружен.

Где сытно всяческой скотине,

Где жир нагуливают свиньи.

Не зря туда из года в год

Толпа несметная бредет

Монахов ордена святого

Антония: 250что год, то снова

Кладут в бездонный свой карман

Они даянья прихожан.

Туда от общины святой

Брат Цвейфель хаживал за мздой.

Он был таким говоруном,

Что слушали с открытым ртом,

Когда он, мастер на притворство,

Плел небыли про чудотворство,

Совсем под стать стационеру. 251

И все ему давали веру:

Ведь прямодушен люд простой.

Вот с Гецем, олухом слугой,

Брат Цвейфель прибыл на побор

В Корталь, на постоялый двор.

А утром пастве возвестил

Монах, чтоб каждый поспешил

Нести Антонию святому

Колбас, вина, муки из дому,

И охранит стада свиней

Заступник в доброте своей.

И возвестил духовный муж,

Что есть для утешенья душ

Одна целительная сила —

Перо святого Гавриила. 252

Пусть на вечерню все придут,

Святыню вправду узрят тут.

Про смысл монашеских затей

Смекнуло двое из парней.

Пока у прихожан в гостях

Засел за сытный стол монах

На постоялый парни шасть,

Решив реликвию украсть.

Хоть был и дома Гец-балда,

Но увивался, как всегда,

За девкой в кухне у горшков.

А двое ловких хитрецов

В каморку к Цвейфелю прошли,

В его суме ларец нашли,

А в нем, зеленым отливая,

Перо лежало попугая.

Углями подменив перо,

Плуты ушли, смеясь хитро:

Ну, что теперь об этой скверне

Расскажет брат, придя к вечерне,

Когда пред паствой, изумлен,

Лишь черный уголь вынет он?!

Вот и к вечерне уж звонят,

На проповедь собрался брат,

Не осмотрев, схватил ларец

И с ним вошел в собор, хитрец.

Во храме же людей — без счета!

Всем на перо взглянуть охота.

И о реликвии нетленной

Брат начал проповедь степенно,

И вил, как вервие, рассказ,