Себастиан Брант - Корабль дураков; Избранное

И не перестаю чудить,

А где не справлюсь я никак,

Поможет сын мой — Ганс-дурак.

Я за него не беспокоюсь —

Меня сынок заткнет за пояс!

Он дурью жив, он ею дышит, —

Дай срок — весь мир о нем услышит.

«Вот, скажут, истинный дурак:

Отец в сравненье с ним — сопляк!

Он так еще себя проявит,

Что весь дурацкий флот прославит!»

Отцам утеха на том свете,

Когда их тут сменяют дети!

Так повелось: не может старый

Быть мудрости законной парой.

А сколь чиста у старцев совесть,

Нам скажет о Сусанне повесть 16

И о ее клеветниках —

Двух похотливых стариках.

Старик-дурак себя погубит,

Коль он порок и кривду любит.

Все те, кто озорства ребят

Не замечают, словно спят, —

Бед натерпевшись, возопят.

Глупцов глупей, слепцов слепей

Те, кто не воспитал детей

В порядочности, в послушанье,

Не проявив забот и тщанья,

Чтоб, как без пастыря ягненок,

С пути не сбился их ребенок,

И пусть — в дурной игре повинный —

Сам папенька с невинной миной

Не говорит: «Всех создал бог, —

Исправишь ли того, кто плох?»

Неправда! Учится ребенок

У мудрого отца с пеленок.

(Кто думает не так — дурак,

Ребенку и себе он враг!)

Все на лету хватают дети,

Соблазну попадая в сети.

Гнуть деревце ты можешь смело,

Пока оно не повзрослело,

А взрослое пригнул — сломалось!

Накажешь розгой… ну, хоть малость,

И смотришь — дурь из шалуна

Безбольно выгнала она.

Лишь строгостью добьешься толка:

Сорняк пророс — нужна прополка.

Жил праведно библейский Илий, 17

Но сыновья его грешили,

За что, покаран богом строго,

Он претерпел страданий много —

И умер в горе безутешном,

К сынам своим приравнен грешным.

Ах, дать бы юношам сегодня

Учителей поблагородней,

Как Феникс 18— тот, кого Пелей

Из сонмища учителей

Избрал для сына, Ахиллеса,

Дабы не вырастить балбеса!

Обрыскал Грецию Филипп 19—

И к Аристотелю прилип,

Чьим был учителем Платон,

Кто сам Сократом был учен.

Да, Аристотель, знанья солнце,

Учил героя Македонца! 20

Но современные отцы,

Отцы-скупцы, глупцы, слепцы,

Таких учителей находят,

Что время только зря изводят.

Готовя из учеников

Невежд, повес и дураков.

И то добро, коль неуч тот

Не полный — только полу…скот!

Тут, право, нечему дивиться:

От дурака дурак родится!

Но вы расплатитесь за это,

Когда ваш сын, как муж совета,

На столь почетном сидя месте

Блюстителя морали, чести,

Не раз почувствует в смущенье

Свое дурное обученье.

И поделом отец тогда

Сгорит от позднего стыда

И сожаленья: ведь не шутка —

Признаться, что взрастил ублюдка.

Посмотришь: этот — богохул,

Другой ударился в разгул,

Тот шляется по девкам, кутит,

Нечистые делишки крутит,

Четвертый, стыд забыв и страх,

Гляди, продулся в пух и прах!

Так с недорослями иными

Бывает, пустопродувными,

Которых с детства, на беду,

Не учат знаньям и труду,

Отдав учителям дешевым —

Невежественным, бестолковым.

А нравственность, влеченья, знанья

Зависят лишь от воспитанья.

Происхождению — почтенье,

Но сам ты — что? Происхожденье

Тобой не приобретено.

Богатство — тоже благо, но

Что есть оно? Судьбы каприз:

Прыжки мяча то вверх, то вниз!

И в славе — сладость, но она

Так ненадежна, неверна.

Прельщает тела красота,

Минула ночь — прощай, мечта!

Здоровье — клад, но с древних пор

Хворь начеку, как ловкий вор.

И сила — драгоценный ларь,

Но где она, когда ты стар?!

Все преходяще, быстротечно,

И лишь наука долговечна.

Спросил Сократа Горгий 21встарь:

Был счастлив ли персидский царь,

Что в мире слыл владык владыкой,

Всесильем власти превеликой?

Сократ сказал: «А был ли он

В вопросах этики силен?»

Да, ни в богатстве, ни во власти

Нет без морали людям счастья.

Под жернов лег дурак, который

Всех вовлекать привык в раздоры:

Хлебнет он муки и позора!

Известно, склочник был бы рад

Весь мир вовлечь в раздор, в разлад,

Чтобы шумела сплетня злая,

Враждой неистовой пылая,

Так не поранит острый нож,

Как ранит подлой сплетни ложь,

Причем лишь после обнаружишь,

Что это сделал тот, с кем дружишь.

А клеветник с ехидным смехом —

Утешен, горд своим успехом —

Злорадствует: «Кунштюк был тонкий: