Дмитрий Дашков - Поэты 1820–1830-х годов. Том 1

Летами и печалью изнуренный,
В толпе старик брел, подпершись клюкой.
«Чей гроб?» — спросил, участьем побужденный,
Задумчиво сопутник молодой.

«Увы! — сказал старик, — она, как радость,
Как ангел, гость минутный здесь была;
Едва она узнала жизни сладость, —
Безропотно от мира отошла.

С младенческой невинностью понятий,
Прекрасная, как юная весна,
От родственных отторгнута объятий,
От брачного венца отозвана!

А я, — он молвил с горькою улыбкой, —
Всех пережил, и ближних и друзей!
И, смертию забытый здесь ошибкой,
Скитаюся на старости моей!»

Волк за Ягненком гнался
Ягненок в капище вбежал…
Предатель вызывать его оттуда стал:
«Смотри, — сказал, — к жрецам попался!
На нож пришел ты в храм».
Ягненок отвечал: «Жду смерти и не скрою, —
Но лучше жертвой быть богам,
Чем быть растерзанным тобою».

Со славой лучше умереть,
Когда неотвратима смерть.

В день летний путники под зноем солнца шли,
И, гору миновав песчаную, крутую,
Увидя Явор, прилегли
Под тень его густую,
Прохладой освежась его,
Они усталость, жар забыли.
«Ну что за дерево! нет пользы от него!
Бесплодное!» — смотря на Явор, говорили.
«Неблагодарные! — им Явор возразил.—
Вы наслаждаетесь моим благодеяньем
И воздаете порицаньем
Тому, кто вас покоил и укрыл!»

Купаясь, мальчик утопал.
«Ах, помоги!» — прохожего он звал.
Прохожий стал кричать: «Как глупо, безрассудно
Купаться в месте том, где утонуть не трудно!»
— «Ах! — мальчик говорил, — ты жизнь мне сохрани!
А после побрани!»

Медведь хвалился,
Что он из всех зверей
И жалостливей, и добрей,
И мертвых никогда касаться не решился.
Лисица молвила: «Тебе хвала и честь
За милосердие такое;
Но лучше б, куманек, тебе покойных есть
И дать живым — пожить в покое».

Бесстыдный лицемер хоть любит злом вредить,
А хочет добрым слыть.

В какой стране долина роз погибших,
Где вновь цветут их прежние цветы?
В какой стране приют друзей почивших?
Где вновь узреть их милые черты?

Живет ли то, чем сердце наше жило,
И мысль о нас еще ль хранит оно?
Нас любит ли что прежде нас любило?
И далеко ль — от нас разлучено?

И долго ли разлуке сей продлиться?
Не спрашивай, о сердце, у судьбы;
Таинственный покров не прояснится.
Мы, смертные, — безвестного рабы.

Но верь тому, что живо провиденье,
Что солнце есть, хоть скрылось в глубину;
О, верь тому! Есть в смерти возрожденье.
Зима полей — готовит нам весну.