Василий Курочкин - Поэты «Искры». Том 1

Особенно интересно отношение искровцев к Парижской коммуне. В ряде статей, фельетонов, стихотворений ход событий изложен таким образом, что сама собою становится очевидной правота восставших коммунаров.

Искровцы были по преимуществу сатириками. Но за их сатирическим отрицанием стояли положительные идеалы. Для них не было ничего более отвратительного, чем самодержавие, но и господствовавшие на Западе формы буржуазного парламентаризма не могли их удовлетворить. Они систематически развенчивались в «Искре». Положительным политическим идеалом искровцев была последовательная демократия — «правительство, свободно вышедшее из народа и возвращающееся в него же по миновании своих полномочий, правительство, чуждое бюрократизма и узких кастовых целей». Это — цитата из статьи «Журнальные заметки» [22] «Искра». 1873, № 38. С. 7. , за которую, как за заключающую в себе «превратное и совершенно неуместное суждение о правительственной власти» [23] «Правительственный вестник». 1873, 28 июня. , «Искра» была приостановлена на четыре месяца и фактически закрыта.

«Искра» не была, разумеется, монолитна. Радикализм некоторых ее сотрудников оказался поверхностным и недолговечным. Так, Вейнберг скоро превратился в прекраснодушного либерала, а Буренин, пройдя через либерализм, стал впоследствии махровым реакционером. Но левое крыло искровцев, наиболее последовательные из них были тесно связаны с революционной мыслью 1860-х годов, а иные принимали непосредственное участие в революционном движении. В свержении самодержавия они видели единственный надежный путь к торжеству социальной справедливости и своей литературной деятельностью стремились подготовить и ускорить его. Уверенность в обреченности старого мира, вера в лучшее будущее отчетливо проявились в таких вещах, как «Химеры» и «Eppur si muove!» Богданова, «Принц Лутоня» и «Тик-так! Тик-так!» В. Курочкина:

Главным оружием поэзии искровцев, как и всего журнала, был смех в его разнообразных проявлениях — от шутки и легкой иронии до уничтожающего сарказма.

Иронические заглавия и подзаголовки, обозначающие жанровую принадлежность стихотворения и резко контрастирующие с его содержанием («Человек с душой. Идиллия» и «1861 год. Элегия» В. Курочкина, «Две смерти (Баллада)» Минаева, «Беседа с музою (в чисто классическом роде)» Богданова, «Взгляд на природу (Русская мелодия)» Вейнберга и др.); ироническое использование цитат путем включения их в другой контекст; иронический комментарий к приведенным мнениям; высказывание, внутренний смысл которого диаметрально противоположен выраженному в словах; насмешка под видом утрированной похвалы и почтительности и сочувственное отношение под видом осуждения — этот перечень можно значительно продолжить.

В одних стихотворениях иронический тон относится к отдельным деталям (например, набранные курсивом слова «по злобному навету» в «Старой песне» В. Курочкина, которые передают как бы версию самого чиновника-взяточника и в то же время подчеркивают обоснованность слухов о происхождении его богатства), в других («Великие истины» В. Курочкина) распространяется на весь текст. В стихотворении В. Курочкина «На масленице» высмеиваются высокие слова о прогрессе и народе, лишенные в устах поэта-обывателя какого-либо конкретного содержания; ирония сосредоточена в рефрене «Нет, господа, давайте есть блины», но окрашивает вместе с тем весь предшествующий ему куплет.

Значительная часть поэтического наследия искровцев представляет собою сатирические отклики на факты и явления текущей действительности. Оперативность, быстрота реакции являются отличительной чертой этих откликов. Только назначили слывшего либералом А. В. Головнина министром народного просвещения (декабрь 1861 г.), а в стихотворении В. Курочкина «Над цензурою, друзья…» уже фигурирует его имя и говорится о тщетности надежд на какой-либо поворот в цензурном ведомстве: «Не пропустит Головнин То, что вычеркнул Путятин». Через две недели после полемики между Катковым и Н. Ф. Павловым о монопольном праве «Московских ведомостей» печатать казенные объявления, полемики, в которой достаточно ярко сказались нравы реакционной журналистики (октябрь 1862 г.), печатается «трагическая сцена» Курочкина «Лорд и маркиз, или Жертва казенных объявлений». В ответ на статьи Фета «Из деревни» (1863), в которых он жаловался на грубость и леность крестьян, протестовал против «засилия» крестьянской темы в литературе, сочувственного изображения «Оксан и Ванек» и обличения помещиков, Минаев печатает цикл пародий «Лирические песни с гражданским отливом». В связи с пребыванием в Петербурге японского посольства он пишет политически очень острое стихотворение «Сказка о восточных послах» (1862). Немедленно откликается на судебную реформу Н. Курочкин («Утешение в разлуке»), на Нечаевский процесс — Буренин («Общественное мнение»), на растраты и мошенничества в акционерных обществах — Вейнберг и т. д. При этом политическое чутье редко изменяло искровцам; они верно избирали объект сатиры и без промаха попадали в цель.