Антология - Серебряный век. Лирика

С листа на лист в окошке прыснет,
Переливаясь, бриллиант…
В моих руках бессильно виснет
Тяжеловесный фолиант.
Любви не надо мне, не надо:
Любовь над жизнью вознесу…
В окне отрадная прохлада
Струит перловую росу.
Гляжу: – свиваясь вдоль дороги,
Косматый прах тенит народ,
А в небе бледный и двурогий,
Едва замытый синью лед
Серпом и хрупким, и родимым
Глядится в даль иных краев,
Окуреваем хладным дымом
Чуть продышавших облаков.

О, пусть тревожно разум бродит
Над грудою поблеклых книг…
И Люцифера лик восходит,
Как месяца зеркальный лик.

Рыдай, буревая стихия,
В столбах громового огня!
Россия, Россия, Россия, –
Безумствуй, сжигая меня!
В твои роковые разрухи,
В глухие твои глубины, –
Струят крылорукие духи
Свои светозарные сны.
Не плачьте: склоните колени
Туда – в ураганы огней,
В грома серафических пений,
В потоки космических дней!
Сухие пустыни позора,
Моря неизливные слез –
Лучом безглагольного взора
Согреет сошедший Христос.
Пусть в небе – и кольца Сатурна,
И млечных путей серебро, –
Кипи фосфорически бурно,
Земли огневое ядро!
И ты, огневая стихия,
Безумствуй, сжигая меня,
Россия, Россия, Россия –
Мессия грядущего дня!

Ты – тень теней…
Тебя не назову.
Твое лицо –
Холодное и злое…

Плыву туда – за дымку дней – зову,
За дымкой дней, – нет, не Тебя: былое, –

Которое я рву
(в который раз),
Которое, – в который
Раз восходит, –

Которое, – в который раз алмаз –
Алмаз звезды, звезды любви, низводит.

Так в листья лип,
Провиснувшие, – Свет
Дрожит, дробясь,
Как брызнувший стеклярус;
Так, – в звуколивные проливы лет
Бежит серебряным воспоминаньем: парус…

Так в молодой,
Весенний ветерок
Надуется белеющий
Барашек;

Так над водой пустилась в ветерок
Летенница растерянных букашек…

Душа, Ты – свет.
Другие – (нет и нет!) –
В стихиях лет:
Поминовенья света…

Другие – нет… Потерянный поэт,
Найди Ее, потерянную где-то.

За призраками лет –
Непризрачна межа;
На ней – душа,
Потерянная где-то…
Тебя, себя я обниму, дрожа,
В дрожаниях растерянного света.

Неисчисляемы
Орбиты серебряного прискорбия,
Где праздномыслия
Повисли –
Тучи…

Среди них –
Тихо пою стих
В неосязаемые угодия
Ваших образов:

Ваши молитвы –
Малиновые мелодии
И –
Непобедимые ритмы.

Проходит сеятель по ровным бороздам.
Отец его и дед по тем же шли путям.
Сверкает золотом в его руке зерно,
Но в землю черную оно упасть должно.
И там, где червь слепой прокладывает ход,
Оно в заветный срок умрет и прорастет.
Так и душа моя идет путем зерна:
Сойдя во мрак, умрет – и оживет она.
И ты, моя страна, и ты, ее народ,
Умрешь и оживешь, пройдя сквозь этот год, –
Затем, что мудрость нам единая дана:
Всему живущему идти путем зерна.

Со слабых век сгоняя смутный сон,
Живу весь день, тревожим и волнуем,
И каждый вечер падаю, сражен
Усталости последним поцелуем.
Но и во сне душе покоя нет:
Ей снится явь, тревожная, земная,
И собственный сквозь сон я слышу бред,
Дневную жизнь с трудом припоминая.

О, если б в этот час желанного покоя
Закрыть глаза, вздохнуть и умереть!
Ты плакала бы, маленькая Хлоя,
И на меня боялась бы смотреть.

А я три долгих дня лежал бы на столе,
Таинственный, спокойный, сокровенный,
Как золотой ковчег запечатленный,
Вмещающий всю мудрость о земле.

Сойдясь, мои друзья (невелико число их!)
О тайнах тайн вели бы разговор.
Не внемля им, на розах, на левкоях
Растерянный ты нежила бы взор.

Так. Резвая – ты мудрости не ценишь.
И пусть! Зато сквозь смерть услышу, друг живой,
Как на груди моей ты робко переменишь
Мешок со льдом заботливой рукой.