Дмитрий Кедрин - Избранные произведения

Среди резвящихся ребят
Присядет старина —
И, точно солнце, заблестят
На сердце ордена.
И спросит шустрый мальчуган,
Племянников сынок:
«Эй, дед Денис! За что те дан
Вот этот орденок?»
— «Который? Первый — за Сиваш,
Второй — за Сталинград,
А третий орден, брат, не наш —
Английский орден, брат!..
Подраться с немцами в тот год
Пришлось мне, старику.
Попал я в пулеметный взвод
В двенадцатом полку.
Пришел. Живу среди братвы,
Помалу фрицев бью.
И вдруг бумага из Москвы
Приходит в часть мою:
Мол, есть у вас ефрейтор. Он —
Особенным крестом
За летный подвиг награжден
Английским королем…
Тут я в тупик, признаться, стал!
За что награда мне?
Уж если я когда летал,
Так разве что во сне!
Король про это мог не знать:
К нему не близкий свет.
Но мне-то можно ль орден брать,
Что не заслужен?.. Нет!
Пришел к начальству: „Так и так, —
Комдиву говорю, —
Конечно, за отличья знак
Весьма благодарю!
Да только как его мне взять?..“
И дальше речь свожу
К тому, что надо б полетать,
Авось и заслужу…
„Срок нужен, — молвил генерал, —
Чтоб практику пройти.
Но раз уж в летчики попал —
Давай тогда, лети!..“
На „ИЛе“, помню, в небеса
Поднялся я в тот раз.
Под нами — реки и леса
Едва окинет глаз!
Да только я не друг брехне:
В то утро, веришь ты,
И дела мало было мне
До этой красоты!
Прошу: „Не вывали меня!
Полегче!..“ А пилот:
„У моего, — кричит, — коня
Такой уж бойкий ход!“
И повезло мне в этот час:
Едва мы вышли в путь —
Глядим, какой-то фриц от нас
Спешит улепетнуть.
Я летчику сказал: „Земляк!
Прицелка, брат, плоха,
Вишь, немец скачет в небесах,
Как в рукаве блоха.
К нему б ты ближе подъезжал,
Чтоб пули тратить впрок…“
Он проскочил, и я нажал
На спусковой крючок.
Нажал — и „юнкерс“ рухнул вниз
С огромной высоты!
„Ну, — думаю, — добро, Денис,
Что там сидел не ты!“
А случай слеп, да всё ж не глуп:
Он что со мной сыграл?
На „юнкерсе“ летел
фон Шлюпп,
Фашистский генерал…
Комдив, усами шевеля,
Смеялся: „Как? Живой?
Ну, значит, орден короля
Теперь по праву твой!“
Да, — скажет старый ветеран,
Взглянув на ордена,—
Не зря любой из них мне дан,
Всем им — своя цена:
Смотри — вот этот за Сиваш,
Второй — за Сталинград,
А третий орден, брат, не наш —
Английский орден, брат!»

Заветы славной
боевой отваги
От прадедов
остались на Руси…
Святое слово
воинской присяги
Торжественно,
боец, произнеси!
Не самому себе,
а всей отчизне
Ты говоришь
в священный этот час:
«Отдам всю кровь,
не пожалею жизни,
Чтобы исполнить
Родины приказ!»
Свирепый враг
вперед стремится снова,
Неся народу нашему беду.

Встань на пути
и вымолви сурово:
«Я дал присягу!
Я не отойду!»
Когда ж взовьются
радостные флаги
И встретятся с тобой
твои друзья,—
Ты скажешь им:
«Я верен был присяге!
Победы нашей час
приблизил я».

Замолк далекий отзвук грома,
Звезда вечерняя зажглась.
Со своего аэродрома
Ночь тихо в воздух поднялась.

Она летит — и вслед за нею
Ты старта попросил: пора!
Вот твой мотор чуть-чуть слышнее
Ночного пенья комара.

Поляны, что давно знакомы,
Уже вдали не видишь ты…
Жена теперь, наверно, дома,
И на столе ее — цветы.

А сын сквозь длинные ресницы
Спросонок взглянет и вздохнет.
Ему сейчас, быть может, снится
Отца далекий самолет.

Как тихо над передним краем!
Нигде не разглядеть ни зги.
Но знаешь ты, что тьма сырая
Обманчива: внизу — враги!

Чтоб в День победы в доме старом
Обнять сынишку и жену,
Сейчас ты бомбовым ударом
Вспугнешь ночную тишину.

Вокруг запляшут в это время
Разрывов желтые мячи.
Начнут рубить глухую темень
Косых прожекторов мечи.

Но, отбомбившись, ты под тучи
Уйдешь — и канешь за рекой
Незримым мстителем летучим
За наш нарушенный покой!

На окнах, сплошь заиндевелых,
Февральский выписал мороз
Сплетенье трав молочно-белых
И серебристо-сонных роз.

Пейзаж тропического лета
Рисует стужа на окне.
Зачем ей розы? Видно, это
Зима тоскует о весне.