Э. Межелайтис - Чюрлёнис

Икары,
а также с орлом подстреленным схожи,
веками
космонавты поэзии, лезем мы вон из кожи…
Как Гомера – боги,
манят синие дали к себе все сильней с годами…
Но увязли ноги
в этой почве илистой, где утопленники лежат рядами…
Кто нашептывал в уши,
что потоп окончился и улегся, у ног играя?
Нет ни метра суши –
только мутный один океан, без конца и края…
Тишина – как в могиле.
Ложью, кровью, слезами затопленное пространство…
Со своим Вергилием
по зловонному царству утопленников я странствую…

Ржавые пятна…,
Распухшие лица, чудовищные, как маски…
Вверх! Скорее обратно!
Что тут делать? Утопленникам рассказывать сказки?
Зачем?
О, Данте, пожалуйста,
свой сарказм убийственный дай мне в подмогу!
Им не на что жаловаться,
потому что сполна получили они, слава богу –
прежде, чем утонули
в грязи
лжи –
крови –
навоза –
слёз –
золота –
они утопленники,
их никогда
не воскресить,
не докликаться,
не дождаться…
Службу правили –
тупо глядели белыми, как сало, глазами.
Рухнул в пламени
золоченый алтарь их молоха – виноваты сами!
Что ж!..
Стоит ли пробовать
разбудить, воскресить попытаться хотя б на мгновенье?
Все проели, пропили
и ушли в забытье, погрузились навеки в забвенье.
Все…
В небе ясно, звездно –
только их не поднимешь ради этой манящей млечности.

Поздно –
не услышать им чистого голоса Человека и Человечности…
Звезды алмазные
я не стану им сыпать в мешок, как буханочки хлеба.
Что вам выдумки разные
и фантазии разные – что вам звезды неба!
Зачем они вам, утопленники?
Муки поиска
и синие дали оставляю себе – вам молчания тризна.
Мы два полюса,
навсегда сведены наши счеты – отныне и присно!