Лина Леклер - Встреча (сборник)

Все замки и мосты все сожжены,
И нет уже для нас пути обратно.
Я не герой. Я муж своей жены
И друг своих друзей невероятных.

Мы вечность не расстанемся теперь,
Несут нас сквозь судьбу ветра и кони,
Как крылья за спиною, мрак потерь,
Но нас с тобой уже никто не тронет.

И глядя на пожар твоих кудрей
На твой горячий рот, на образ чистый,
Я знаю, я богаче всех царей,
Всех рыцарей, всех лордов, всех министров.

Ты рядом. Ты спокойна. Ты честна,
Как ангел, что присел на край постели,
И сдержанно прекрасна, как весна
Та самая, что кисти Боттичелли.

В глазах твоих вдвойне отражена,
Луна еще лежит в ночных объятьях,
А ноги уже ищут стремена,
И пальцы, разомлев, шнуруют платье.

И снова ветра плач, и гул подков,
Под гнетом облаков, под кровом мглистым.
И к черту всех святош и дураков,
И к черту подлецов и карьеристов!

Пусть кровью новых ран горит восток,
А пули, словно псы, летят по следу.
Я сдержан. Рядом ты. На небе Бог,
Тот самый, что подарит нам победу.

А на земле безлюдно так,
Как может быть лишь после боя.
Твое оружие с тобою,
Но спят вповалку друг и враг.

И вечный сон их так хорош,
Так неподвластен судьям бренным,
Что ты от близости Вселенной
Уже испытываешь дрожь.

Ты победил – и что с того?
Ты скажешь, правит добродетель.
Но ты же видел, ты свидетель
Ничтожность дела твоего.

Кругом готический пейзаж,
Горят огни, скрипят подводы,
И ужас каждого ухода
Смягчает общий антураж.

А на земле безлюдно так,
Как перед сменой эпохальной,
Когда низвергнут враг опальный,
Как сор в овраг. А дальше как?

А дальше так. Квадрат окна.
И тени – сталью заостренной —
Сквозь мозг, сквозь сердце – поименно.
Зачем мне эти имена?

Зачем мне этот хоровод
Бесплотных, павших и убитых?
Их скорбный прах укрыли плиты.
Который год, который год…

А на земле безлюдно так,
Как в миг конца. Молюсь ли, брежу?
И воздух будто бы разрежен.
Дышу ли, нет ли? Свет ли, мрак?

И осень у дверей, и ал закат,
В аллеях, багровея, зябнут листья.
Но можно ли свободу поверять
Свободой совершенного убийства?

Я сам ее смутил. Я подал знак.
Я яд своей души плеснул ей в кубок.
И вот она уже черна как мрак.
В руке топор. У ног ее обрубок.

Она стоит, смеясь, поддевши труп.
Как смерть бледна. Падка на сладость лести.
Сварлива, словно пес. А я был глуп,
Свободу нарядив служанкой мести.

Ей больше не до нас. Ей все равно.
Она идет вперед легко и грозно.
И крутится судьбы веретено,
Которое ломать, похоже, поздно.

Я сам уже не знаю, что творю.
В оковах суеты, цепях амбиций
На медленном огне судьбы горю,
Как все, кто не сумел остановиться.

И вертится Фортуны колесо.
Я вовсе не хотел идти по трупам.
То вниз лечу, то вверх под бой часов,
И стрелки смотрят вслед темно и скупо.

Послушай, мы запутались с тобой.
Напрасно мы по звездам ворожили.
Мы дали всем смертям на свете бой,
А души наш триумф не пережили.

Вино моих грехов крепко, как мед.
С улыбкою присев у изголовья,
Ты скажешь, что теперь не наш черед
Бояться, умирать и харкать кровью.

Ты скажешь, что никто виноват,
Ты веских оправданий мастерица.
Но совесть тянет в ад и бьет в набат,
И прошлое мое ночами снится.

Им хорошо, всем тем, кто пал в бою.
А время все черней и безысходней.
Они давно в раю. А я стою,
Потерянный, у края преисподней.

Бессильны и молитва, и клинок,
И жар в моей груди, и образ светлый.
Молчит на небе Бог. Ну как я мог
Свободу, словно куш, пустить по ветру.

Не лги себе. Я этого хотел.
И осень, как лисица, у порога
Вынюхивает след минувших дел.
Я мелочен. Я зол. Побойся Бога.

Меняют звери пышные меха,
А осень, золотиста и суха,
Упала на ладонь кленовым сердцем.
Ветрами ли, дождем придет зима,
Безрадостно предчувствие ярма,
Как пошлость на устах единоверца.

В холодной тишине глотнешь вина:
И правда не одна, и жизнь длинна,
Но все же не забыть и не забыться.
И память до сих пор палит костры,
Где теплый пепел брата ли, сестры
Развеет черный ветер инквизиций.