Игорь Тюленев - Сборник стихотворений

О чем так молит истово Творца? Не замужем, на пальце нет кольца... Тугая грудь сосцами ситец рвет, К такой на руки отрок не пойдет, Такую ищут царские гонцы, И в честь ее поют стихи глупцы.

И я один из них. Ее волос Касались только лепестки от роз, Ее знал Рим, неистовый Тимур Мычал в ее конюшнях, словно тур. Судьба связала многих с ней по гроб, Возьми любую из разбойных троп.

В ее следы впечатались уста И князя, и кремлевского шута... И лишь мужик ее не ставил в грош, Шить заставлял тулуп из козьих кож, В оглобли вместо лошади впрягал, Да вместо плетки матом погонял.

Она ж его то балует парком, То самогоном потчует тайком!

В МОЕМ КАБИНЕТЕ

На столе стоит товарищ Сталин Белый китель, черные усы, Был моею волей он поставлен В блеске всей диктаторской красы.

Рядом фото, где Сергей Есенин, Загрустивший под осенний свист, В центре - ваза с облаком сирени, Черный черновик и белый лист.

...Смотрит на меня товарищ Сталин Оком государя каждый день, Как на тигель для расплава стали, А Есенин смотрит на сирень.

В РОДИТЕЛЬСКОМ ДОМЕ

В родительском доме Не жить мне и дня, В родительском доме Чужая родня, Чужие портреты Висят на стене, Чужие заветы Бормочут во сне. Чужие с чужими Твердят о чужом, И страшно мне с ними Быть в доме своем.

ВДОВА

На свежий дерн накрошит хлеба Вслед за молитвой: "Даждь нам днесь..." Чтоб чаще опускалось небо, Чтоб чаще птицы пели здесь.

И долгий взгляд - безбрежный, вдовий, Вслед за дыханьем из груди... И сердце - черный сгусток крови, И только память впереди.

ВЕРА

Я был в деревне летом пастухом, Ременный кнут стрелял, как парабеллум, Козленок прыгал вслед за мотыльком, Луг наполняя блеяньем и белым

Горячим пухом... Снег и монастырь. И козий сыр, из погреба настойка... Овчинами завешана Сибирь, В овчине тонет голосок ребенка.

Но помнит мир, как много лет назад Толпились пастухи перед пещерой. Звезда сияла, и младенца взгляд Жизнь наполнял Надеждою и Верой.

ВО ПОЛЕ СРЕДИ ЦВЕТОВ

Во поле среди цветов, На вершине мая, Спряталась от взрослых слов, С бабочкой играя. Скачет, Скачет по траве С бантиком кузнечик, По лужайке, По тропе, Мимо рощ и речек. Мимо склоки мировой, Горя и печали, Так захвачена игрой. Днями и ночами Набирают травы цвет, Горлинка кружится, Ты сама небесный свет, Божьих глаз ресница. То бежишь по облакам, То летишь в тумане, Корчишь рожицы богам, Прижимаясь к маме.

ВОСПОМИНАНИЯ О СТАМБУЛЕ

Сошью малиновую феску. Гарем, как турок, заведу. Куплю кавказскую черкешку, В орде - татарскую звезду.

Еврейку - похоти свечу, Зажгу за так в любом отеле. О, как она горит в постели... Но о масонах помолчу.

Мне дева русская к лицу. Смотри, блистательная Порта, Как я в набег за ней скачу. За девой неземного сорта.

Но снова слышу я отказ, Не хочет главной стать женою, А хочет быть одна со мною И не спускать с поэта глаз.

Пора заканчивать рассказ. Турецкий берег даль размыла... Не стал черт знает кем чуть было. Но, как поют, "я встретил Вас"...

* * *

Все пройдет, любимая, как прежде, Даже эта смертная тоска, В полночь я сорву с тебя одежды, Страсть блеснет, как в море острога.

Уплывешь в сердечные туманы, В запах трав и шорохи листвы... Зазвенят граненые стаканы, И заноют боевые швы.

А потом на облачной постели, Необъятной, как душа творца, То ли угли, затухая, тлели, То ли утоленные сердца.

ВЫСТАВКА СОБАК

Словно лают пулеметы, Или сходит в ад Вергилий, Стон и визг над стадионом... Не услышат, не кричи.

В центре ринга в бело-черном Заседают судьи чинно, А под куполом витает Запах псины и мочи.

Тонкая, как лист фанеры, Что летала под Парижем, Наша псовая борзая, Топ-модель от кутюрье.

Вот кавказская овчарка, Челюсти, как пассатижи, Ризеншнауцер, как шницель, На песке-сковороде.

Упреждая ваши мысли, Искушая чувство меры, Века среднего картины Выплывают из глубин.

Булька - смесь свиньи и крысы, Старый грузовик ротвейлер, Гобеленовый мастино И каретный долматин.

Чау-чау и шарпеи, Лабрадорский дог и риджбек, Что охотится за львами, Отгрызает хвост слону...

Но средь всех собак - собака! Из Тюрингии далекой, Из породы доберманов, Я люблю ее одну.

С пулею из автомата Может быстротой сравниться, Словно с крыльями кувалда, Пробивает грудь врагу.

Для того она убийца, Кто проходит воровато, На чужой забор косится, Я таких видал в гробу!

Я РОДИЛСЯ НЕ В ЭТОЙ ИЗБЕ

Я родился не в этой избе И Державе другой. Там был царь-государь И четыре княжны, и наследник. Там Есенин светил, как фонарь, Золотой головой. А царица от счастья и слез Не сморкалась в передник.