Всё ближе стучат автоматы,
И танки надвинулись глухо…
Но сталь и железо, ребята,
Помягче гвардейского духа!
Лети же, последняя пуля,
И в горло тевтонское впейся…
Бессмертье встает в карауле,
Когда умирают гвардейцы!
Ушла гвардейская семья,
И расспросить об этом некого…
Вставай, фантазия моя,
На пост разъезда Дубосеково.
По пядям землю осмотри
В снегах молчания угрюмого
И каждый подвиг повтори,
Бессильная сама выдумывать!
Ты собери по капле кровь,
Ползя полями невеселыми,
Чтоб стали двадцать восемь вновь
Земли советской новоселами.
Не устилай поля атак
Ни горестью и ни печалями…
Гвардеец скажет: «Нет! Не так,
Совсем иначе умирали мы!»
Достойно смерть свою встречал,
Как будто жизнь встречает заново,
Так — я свидетель — умирал
Мой друг Крючков Абрам Иванович.
Сознав, что сделал всё, что мог,
Спокойно, как всегда, как давеча,
Недавно Добробабин лег,—
Так смерть нашла Иван Евстафьича.
Но пламеннее всех бойцов,
Как будто сто сердец в груди его,
Погиб наш политрук Клочков,
Которого я знал как Диева.
Пусть мне сто лет прожить сулят,
Пусть вечность поднесут на блюдечке, —
Я политрука и ребят
Покину, только мертвым будучи!
И Шепеткова — земляка,
И Сенгирбаева — татарина,
Но только жизнь одна пока
Бойцу с рождения подарена.
И мне, дружок, не по плечу
Наш общий подвиг обнародовать.
Я только жизнь свою хочу
В гвардейской схватке израсходовать.
Враги зарылись под огнем,
И некуда, проклятым, деться им:
Земля на тыщи верст кругом
Полна советскими гвардейцами!
Споют о нас в краю родном,
И, может, строчка в песне выльется
И обо мне — как об одном
Из двадцати восьми панфиловцев.
Поэт! Приветствуй мой народ,
Поздравь его с победой скорою…
Так гвардия идет вперед,
Так продолжается история!
Гвардейцы! Мы прожили годы не зря,
Недаром в сражения шли!
Над нами не раз поднималась заря —
Гвардейское знамя земли.
В бою неустанно — опять и опять —
Гвардейское наше житье!
И смерть удивлялась, не в силах понять,
Что так презирают ее!
Родная страна провожала бойца,
Прощались — и не было слез.
Когда уносили мы наши сердца
От русских, от белых берез.
Вот так мы сражаемся, дышим, живем
Великой гвардейской семьей.
Придем мы к победе и в песню войдем,
Как люди приходят домой!
Мы с утра занимаем окоп,
Кочку каждую оберегая…
Я далёко, и ты далеко…
Что ты скажешь, моя дорогая?
Много смерти
И много огня
Посреди необъятного поля…
Ты навряд ли увидишь меня…
Как ты думаешь, милая Поля?
Ты уйми свое девичье горе,
Ты пойми, что, поднявшись в атаку,
Твой любимый Петренко Григорий
Не хотел, чтобы кто-нибудь плакал.
Пусть я буду убит наповал,
Вспоминай о гвардейце без плача.
Он любимою родину звал
И тебя называл не иначе.
Сколько в республике нашей
Раздолья!
И сколько похожей на нас
Молодежи!
На север до полюса
(Похоже на «Поля»),
На запад до Польши
(Тоже похоже!)
Протянулось пространство
Далеко на восток
(Каждой речки изгиб —
Будто твой локоток).
Над Воронежем, думаю,
Падает снег
(Там, где девичий твой
Приготовлен ночлег).
А южнее небось
Очень много тепла
(Будто ты там жила
Или только была)…
Вот склонился к плечу моему
Сенгирбаев — сподвижник мой старый…
(Я никак не пойму, почему
Воевали с Россией татары!)
И вот мы лежим —
Все двадцать восемь,
Будто погибает
Одна семья…
Помни о нас —
Мы тебя очень просим,
Кровь моя!
Любовь моя!
Дорогая моя!
Гвардейцы, в атаку! Прощай… Некогда…
Запомни навек
Политрука слова:
— Велика Россия, а отступать некуда:
Позади — Москва!
Проходит ночь. Шум боя стих.
К утру бойцы оцепенели.
Заря окутывает их
Своей сияющей шинелью.
К утру огонь пулеметов ослаб
И гул минометов стих…
Горе мое проникает в штаб,
Минуя всех часовых.
Читать дальше