Дмитрий Медведев - Черчилль - быть лидером

В управленческой деятельности Черчилль использовал подход, известный среди современных ученых как модель «сурового участия» . Нельзя согласиться с теорией, будто лидеры должны демонстрировать этакое вяло-сентиментальное сочувствие к подчиненным. «Напротив, истинный руководитель должен относиться к людям с суровым участием, – указывает профессор Лондонской школы бизнеса Роберт Гоффи. – Этот своеобразный подход означает, что сотрудники получают от начальника то, что им необходимо, а не то, что им хочется» [1295] .

Черчилль был жестким, но не жестоким руководителем.

«Основное впечатление, которое сложилось у меня после общения с секретарями Черчилля, заключается в том, что он сам был приверженцем тяжелого труда, он подгонял их сурово, но с юмором и добротой», – отмечает официальный биограф Черчилля сэр Мартин Гилберт [1296] .

В отношениях с коллегами и подчиненными Черчилль был истинным аристократом. В первую очередь это отмечалось в осознании иерархии – как в общении с властями предержащими, так и с теми, кто стоял ниже по социальной и должностной лестнице. Со своим «начальством» Черчилль не переходил на панибратские отношения, но чувствовал себя на равных. В отношениях с подчиненными, каким бы жестким он ни был, Черчилль никогда не унижал собеседника. Его подчиненные вспоминают о человечности своего шефа, проявление которой было тем более заметно в моменты гнева. Черчилль не был злораден и не таил злобы.

«Если на свете есть вещь, которую я ненавижу больше всего, то это преследовать людей», – говорил он о самом себе [1297] .

Приведем ниже несколько цитат из писем и воспоминаний людей, проработавших с Черчиллем много лет.

«Может показаться, что непосредственное и частое общение с подобной личностью уменьшает уважение и восхищение ею или, по крайней мере, превращает ее в более обыденное явление, – писала в одном из писем родителям Элизабет Лэйтон. – Но только не в случае с мистером Черчиллем. Он и изумителен и ужасен(выделено в оригинале. – Д. М .), у него такой же огромный темперамент в частной обстановке, как и во время выступлений в палате общин и по радио. Он может запугать слуг, но одной искренней, очаровательной улыбкой компенсировать свое поведение. В редких случаях, когда какой-нибудь храбрец старается его образумить, он восклицает: „Не принимайте близко к сердцу, такой я человек!“ Мы его так и воспринимаем. На прошлой неделе у меня все валилось из рук, и в мой адрес он действительно сказал несколько крепких слов. Я была очень расстроена, но он настолько нежно пожелал мне спокойной ночи, что после этого я уже не могла таить на него никакой злобы» [1298] .

«Он был прекрасно осведомлен о том, что его сотрудники перерабатывают для него, – вспоминала о своем шефе спустя сорок лет Мэриан Холмс, коллега Элизабет Лэйтон. – Он требовал, чтобы мы следовали высоким стандартам, и становился нетерпелив, если что-то шло не так. Но в каком бы настроении он ни пребывал: был ли полностью погружен в проблемы, глубоко ли переживал плохие новости, был ли переполнен жалостью и состраданием или был ли свиреп и груб, едок и саркастичен, а иногда озорным и веселым, – он всегда оставался забавным, милым и человечным» [1299] .

Несмотря на всю жесткость в общении с подчиненными, последние любили и уважали «мистера Черчилля». Мисс Холмс писала в дневнике после общенациональных выборов 1945 года и отставки бывшего шефа:

«Работаю с новым премьер-министром, все совершенно по-другому. Мистер Эттли вызывает нас только тогда, когда ему что-то надо продиктовать. Никаких бесед, комплиментов, шуток или капризов. Только стаккато поручений. Но все в очень вежливой форме. Я уверена, мистер Эттли достойный христианин и джентльмен. Но разница между ним и Черчиллем, как между водой и шампанским» [1300] .

«Плохое настроение Черчилля было преходящим, – констатирует Джон Колвилл. – Постоянными были уважение, восхищение и привязанность почти всех тех, кто соприкасался с ним» [1301] .

Подобные чувства испытывали и секретари, и члены военной и политической элиты Соединенного Королевства. «Восхищение Гастингса премьер-министром не знает границ» – такими словами охарактеризовал отношение генерала Исмея к лидеру нации один из очевидцев [1302] . По словам Макса Бивербрука, для тех, кто служил под началом великого британца, было «огромной честью именовать себя человеком Черчилля» [1303] .