Дмитрий Медведев - Черчилль - быть лидером

«Вы, насколько я полагаю, единственный человек в кабинете, кто не повинен в начале этой войны, – писал Черчиллю один из членов Либеральной партии 2 мая 1940 года. – Вы не одного поля ягода с теми, кто заключил Мюнхенское соглашение. Ваш призыв вооружаться проигнорировали. Вы не позволите бросить маленькие государства или наших друзей на растерзание волкам» [1048] .

На следующий день, 3 мая, начальник имперского Генерального штаба генерал Эдмунд Айронсайд записал в дневнике:

«Я слышал, в палате общин планируется большая перебранка и есть сильное желание избавиться от премьера. Заднескамеечники все чаще упоминают имя Черчилля. Уинстон действительно единственный, кто может сменить главу правительства. Он очень непостоянен, но в нем есть выдающиеся способности довести войну до конца» [1049] .

Лидер нации, и не только…

Айронсайд оказался прав. В парламенте действительно назревала буря. Во вторник, 7 мая 1940 года, давно накалявшееся среди депутатов возмущение вырвалось наружу и нанесло мощный удар по правительству.

«Один за другим ораторы с небывалым ожесточением и горячностью под аплодисменты, раздававшиеся отовсюду, нападали на правительство и особенно на его главу», – вспоминал Черчилль [1050] .

На следующий день прения продолжились, а с ними и нападки на Чемберлена.

В эти два дня было сказано много такого, что стены палаты общин не слышали в течение десятилетий. Каждое выступление было острей, ярче, сокрушительней предыдущего. Словно молния, поразили депутатов слова старого, еще со времен учебы в школе Хэрроу, друга Черчилля Лео Эмери, который в конце своей сорокаминутной речи повторил слова Оливера Кромвеля, обращенные в 1653 году к Долгому парламенту: «Вы слишком долго заседали. Пора покончить с вами. Во имя Бога, уходите!» [1051] . Дэвид Ллойд Джордж скажет впоследствии, что это была самая мощная концовка речи, которую он когда-либо слышал [1052] .

Семидесятидевятилетний Ллойд Джордж также нашел в себе силы взять слово. Это было одно из последних серьезных выступлений «уэльского колдуна», и оно оказалось одним из самых опасных для правительства Чемберлена.

«Я торжественно заявляю, что премьер-министр должен подать пример самопожертвования, ибо ничто другое не будет больше способствовать победе в этой войне, как его уход с поста премьер-министра», – заявил он [1053] .

Как же повел себя в эти два дня нападок на Чемберлена и его правительство Уинстон Черчилль? Так же, как и прежде. Он сохранил верность своему шефу.

Черчилль выступил с речью, которая прерывалась небольшими репликами депутатов и продлилась сорок девять минут. В ней не было красноречивых оборотов, зато в ней слышалась поддержка правительству и его лидеру [1054] .

Свою позицию Черчилль открыто обозначил еще до того, как взять слово, воскликнув во время выступления Ллойд Джорджа:

– Я беру на себя всю ответственность за все действия Военно-морского министерства и всецело готов разделить бремя.

Старый коллега предупредил, что «достопочтенному джентльмену не следует превращаться в бомбоубежище для защиты его коллег от осколков», однако Черчилль совету Ллойд Джорджа не внял и во время своего выступления «топить» Чемберлена не стал [1055] .

Речь первого лорда Адмиралтейства, закончившаяся в одиннадцать часов вечера, стала последней в этой двухдневной утомительной гонке. Результаты голосования оказались такими: 281 голос «за» и 200 «против» существующего правительства. Кредит доверия упал с 213 голосов до 81. В других обстоятельствах в этом не было бы ничего критичного, многие правительства оставались у власти и при меньшем числе голосов. Но в сложившейся ситуации подобное падение было равносильно призыву к отставке.

После заседания Чемберлен попросил Черчилля зайти к нему в кабинет. Мужчины беседовали больше сорока минут. Премьер был подавлен, считая, что «так больше продолжаться не может» и пришло время сформировать национальное правительство, поскольку «одной партии не под силу нести подобную ношу» [1056] .

На следующий день, 9 мая, Черчилль переговорил со своими сторонниками – Энтони Иденом, Бренданом Брекеном и Максом Бивербруком. Затем он отправился на встречу с премьер-министром, на которую также были приглашены лидер Лейбористской партии Клемент Эттли и его заместитель Артур Гринвуд. По словам Черчилля, «беседа шла в самом вежливом тоне» [1057] . В это же время в Борнемуте проходила ежегодная конференция лейбористов, на которой решался вопрос об участии партии в национальном правительстве. Решение было принято только на следующий день: Лейбористская партия согласна войти в национальную коалицию, но при одном условии – Чемберлен не будет премьер-министром.