Майкл Барбер - Приказано добиться результата. Как была обеспечена реализация реформ в сфере государственных услуг Великобритании

Блэр часто говорил о скачке в ходе его собственной реформы, когда на первом этапе преобразования шли в основном сверху вниз («Понукаем систему», – говорил он), а потом произошел переход к более устойчивой фазе, когда были созданы квазирыночные отношения и стимулы, обеспечивающие непрерывное совершенствование системы. Параллельно произошел еще один скачок – от первого срока у власти, когда реформы в значительной части правительства еле двигались или не шли вовсе, ко второму сроку, когда, по крайней мере, во внутренней политике, преобразования стали центральным вопросом всей деятельности правительства. Но для понимания этих скачков необходимо оглянуться назад, чтобы разглядеть более всеобъемлющий и значительный перелом в самой сути государства, который сказался на всех развитых странах. Только так можно полностью понять программу Блэра и четко обозначить задачи на будущее, которые предстоит решать премьер-министрам в дальнейшем.

В замечательной книге «The Shield of Achilles» («Меч Ахиллеса»), где анализируется ход истории и предлагаются выводы, актуальные для XXI века, Филип Боббитт утверждает, что после окончания холодной войны сама природа государства вступила в переходный период. В конфликтах, под знаком которых прошел весь XX век, участвовали национальные государства (что понимал Клемент Эттли, а еще лучше – Маргарет Тэтчер). Однако с падением Берлинской стены и распадом коммунистической системы главным фактором, определяющим формирование современного мира, стала глобализация, в результате чего, считает Боббитт, мы стали свидетелями возникновения «рыночного государства, которое в плане обеспечения стабильного состояния мировой экономики находится в зависимости от международных рынков капитала и в меньшей степени от современной многонациональной инфраструктуры бизнеса, вместо того чтобы управлять соответствующими процессами с помощью национальных… политических органов». Такова тенденция, и, поняв ее, Гордон Браун и Эд Боллз передали контроль за процентными ставками Банку Англии. Более того, утверждает Боббитт, «в то время, как национальное государство оправдывало свое существование необходимостью обеспечивать благосостояние народа. рыночное государство предназначено для максимизации возможностей, доступных всем членам общества» [Bobbitt, 2002, p. 229]. Одновременно с переходом от обеспечения благосостояния к предоставлению возможностей, продолжает он, рыночное государство должно перейти от гарантирования прав к гарантированию безопасности, поскольку возникают вызовы, связанные с глобализацией, такие, как «распространение болезней и эпидемий, миграция, терроризм, шпионаж и угрозы окружающей среде» [Bobbitt, 2002, p. 236].

По мере поиска ответов на эти запросы формирующегося глобального рынка, полагает Боббитт, рыночному государству придется значительно повысить свою эффективность, что выразится в росте затрат на его функционирование. Но поскольку глобализация затрудняет возможность взимания повышенных налогов (возникает опасность, что компании и одаренные люди переберутся в другие страны), для минимизации расходов правительствам придется работать меньше, но лучше. Именно поэтому Блэр делает такой акцент на государство максимальных возможностей. Он писал [207]:

Глобализация ведет к глубоким переменам в природе нашего общества. Она заставляет и компании, и каждого человека активизироваться хотя бы ради того, чтобы не оказаться на обочине быстро меняющегося мира: коммерческие операции теперь осуществляются без проволочек, товары с большой скоростью перемещаются на огромные расстояния.

Правительство также подвержено этим переменам. Чтобы не потерять доверия, оно должно радикально изменить собственные взгляды. Технологические инновации, которые движут переменами на глобальном уровне, не просто открыли новые возможности по оказанию услуг, но и повысили ожидания людей относительно того, чего они хотят от тех, кто предоставляет им эти услуги.

Чтобы ответить на эти ожидания, государственные услуги должны соответствовать уровню, к которому уже привыкли потребители, получающие их от других производителей. Для этого ролью государства должен стать не контроль, а предоставление возможностей. Превращение современных государственных услуг в фундамент государства максимальных возможностей, когда политическое руководство обеспечивает стратегическое управление, а не микроменеджмент, требует трансформации того, как мы предоставляем такие услуги.